Писатель говорит в одной из начальных глав «Судьбы» о решающей закономерности исторического бытия страны в первое десятилетие после Октября: «Огромная отсталая страна утвердилась на самом острие социальной эволюции мира».
И изба Захара, все село Густищи, с хуторами, одинокими дворами, стало как бы той расплывшейся, раздираемой противоречиями точкой, где давление перемен, обновляющих мир преобразований сконцентрировалось, уплотнилось… Давление это создало особые скорости, резкость нравственных сдвигов, породило опасность срывов, катастроф, нередкой ломки характеров, не выдерживавших чрезвычайных перегрузок.
Захар Дерюгин выброшен на гребень сложнейших событий именно историческими временами. Привлечение миллионов таких, как он, к участию в историческом творчестве и создало гигантское ускорение событий. Но, внося ускорение в борьбу и движение, сами новые и новые миллионы людей испытывали сложнейший процесс внутренней ломки. Те самые «швы» между социальными прослойками — середняк, бедняк, сочувствующий, колеблющийся и т. п. — прошли своеобразным образом через характер и все поведение Захара Дерюгина. Организатор колхоза, он не может часто «организовать» себя, победить многие стихийные настроения, анархию сырых эмоций, нелепых поступков. Он не может отказаться от свободы бесшабашного, молодецкого разгула, идет часто навстречу любым своим страстям… И тот же Тихон Брюханов вынужден — в связи с глухой молвой о связи женатого и многодетного уже Дерюгина с Маней Поливановой — грубовато напоминать ему:
«— Значит, говоришь, Советскую власть на… променял?
— Знаешь, Тихон…
— Я тебе не Тихон в подобном разговоре, а секретарь райкома, — жестко и коротко сказал Брюханов, по-прежнему не повышая голоса. — Мы только-только на ноги пытаемся стать, а такие, как ты, тут же под корень ее, любую новую идею, в глазах крестьянина… За это расстреливать надо…»
Сложность этого характера в том-то и состоит, что он и «новую Россию хочет строить», строить неистово, торопливо, и «свою любовь», привычки жить всецело, по веленью природы, не оглядываясь на суд людской, не заботясь о развитии в себе более сложного строя чувств, он не может прикончить.
При всем этом именно он, Захар, потерявший пост председателя колхоза, избитый братьями Мани Поливановой, в годы войны вообще исчезнувший из поля зрения односельчан, — подлинный центр всей движущейся панорамы романа. И жена его Ефросинья (замечательный женский характер, наделенный всевыносящим терпением, добротой), и дети Захара, и тот же Тихон Брюханов постоянно ищут у него ответа на самые важные вопросы бытия. Враг нового строя Родион Анисимов, сыгравший роковую роль в судьбе Захара, страшится, как и кулацкий сын, полицай Федька Макашин, даже биологического роста — детей Захара. И стреляет в тень, в подобие Захара!
