Великие пути проходятся иногда малыми и неспешными шажками… Эти рыбки, существа смертные, предельно уязвимые, сохраняют свое существование не тем, что пребывают в застылом, неизменном состоянии, подобно маскам богов, а том, что стареющее, исчезающее оставляет поело себя другое, юное и подобное себе. Божество жизни остается вечно юным.
Роман «Корни обнажаются в бурю» — первое обращение писателя к остродраматическому материалу современности — и стал средоточием множества характеров, ищущих, подобно самому автору, высшего смысла своего существования, сущности тех таинственных закономерностей, что выявляются в жизни тайги, океана, рек… Значительную часть оценок, суждений о жизни, вообще социально-нравственной проблематики романа Петр Проскурин связал с молодым героем, вчерашним десятиклассником Сашей Архиповым. Ему предстояло — и это труднее всего — «вписаться» в жизнь взрослых людей, прошедших войну, уразуметь те скрытые еще для него нравственные устои, которые скрепляли народ, делали его сильным и вечным в час катастроф и испытаний.
В маленьком поселке леспромхоза, где живет с матерью Саша Архипов, его старшие друзья — бывший фронтовик Васильев, директор леспромхоза Головин, гибнущий во время таежного пожара, и протекает сложное, изобилующее множеством внутренних коллизий, становление характера молодого героя. Он видит и борьбу Головина за будущее лесов и вод, активно участвует в схватках его с демагогом Почкиным, живущим без мысли о будущем, поплевывающим на всякую мечту: «Из мечты супа не сваришь!» В таком «реализме» Почкина, в явном индивидуализме Косачева, залетного художника из Москвы, для которого тайга, пожар лишь повод заглянуть в себя, в свое «непомерно разросшееся „я“», молодой герой почувствовал душевную дряблость, опустошенность, безответственность перед народом и его будущим.
И герой повести «Тихий, тихий звон» Сергей Тюрин, работающий в артели сплавщиков, после многих встреч, драматичных событий (гибель друга) осознает, что, помимо забот дня текущего, есть у настоящего человека и высший смысл жизни. «Урвать да удрать» — к этому звал его циник Козин. Но в конце повести молодой герой, многое усвоивший у своих старших друзей, вроде Самородова, заслышал в себе тихий-тихий звон, зов вершин. Герой понял, что в этом спокойном, внешне однообразном и тяжком труде Самородова есть смысл, который именуется зарождением, развитием, приумножением жизни, в конечном счете творчеством. Тюрин видит нерестилище кеты, сокровенное место, где также зарождается жизнь, и впервые обнаруживает там не хаос и бессмысленность, а сложный порядок, видит стихийное самопожертвование и исполнение долга.
