Оставалось лишь надеяться на то, что в обескровленном городе было уже почти нечего реквизировать. А то, что забрали у людей и свезли сюда, следовало переплавить как можно скорее. К счастью, старик-ремесленник Рох оказался искусным мастером. Он знал многих бывших работников опустевшей мастерской. К концу недели у нас уже насчитывалось пятнадцать человек, включая служащих и охрану. Мы пустили в ход старые формы, заменив надпись «Генрих VI» на «Карл VII». Правда, получилось Chenrl VII, но никто к этому не придирался. Наши сплавы были не слишком точны, а монеты на вид оставляли желать лучшего. Я как негоциант охотно пошел бы на то, чтобы выпускать высококачественные деньги. Я был убежден, что государству, которое хочет снискать доверие и привлечь лучшие товары, необходима качественная валюта. Но Дюшатель дал мне понять, что ждет от меня скорой прибыли от этой деятельности, а этого возможно было добиться, только используя незаконные способы Равана.
Через месяц мастерская заработала на полную мощность. Я отправил значительное количество монет в королевскую казну, оставив достаточную сумму, чтобы заплатить работникам и себе. Я стал важной персоной, хотя избегал бывать при дворе, чтобы меня не осаждали просьбами о займах или денежной помощи. Однако это никому не мешало наносить мне визиты с подобными просьбами.
Нигде, кроме Парижа, я не видел столько богачей и бедняков. В городе, которому выпала честь стать столицей, формировалось высшее общество. Несмотря на грязь и нужду, царившие в окрестностях, дворцы содержались на широкую ногу, о чем говорил мне некогда Эсташ. Но чтобы в праздничные вечера гордо зажигать факелы и люстры, приходилось по пять дней в неделю отказываться от обеда. Женщины экономили на еде в пользу нарядов и украшений. Зато отощавшие тела облекались в бархат и шелк. Хотя этот город пробуждал во мне чувственный аппетит, я все же не спешил удовлетворять его, хотя случаев представлялось немало. Стоило мне заметить у ищущей моего расположения женщины увядшую грудь, недостающий зуб, незаживший лишай в запудренном декольте, как желание пропадало. Прежде я никогда не сталкивался со столь странной смесью чрезмерной роскоши и глубокого упадка. В моем родном городе встречались люди зажиточные и богатые, но никто из них не стал бы поступаться здоровьем ради излишеств.
В итоге я поневоле вскоре прослыл добродетельным.
Старик Рох, старший мастер, не вылезал из мастерской. Он спал прямо под навесом в глубине двора. Однако непостижимым образом он знал обо всем, что происходит в городе. Именно он как-то утром сообщил мне свежие слухи: король намерен оставить Париж. Горожане не знали, как к этому отнестись. С одной стороны, они гордились, что Париж сделался столицей и местом пребывания монарха. С другой – Карл и его окружение относились к горожанам не как к верноподданным, но как к побежденным, причем гораздо более сурово, чем англичане.
