Вскоре начались странности. Учитель отдавал себе отчет в том, что они были всегда, но однажды их стало трудно игнорировать. Кроме угрюмости и излишней молчаливости обитателей Ялин, само поместье все чаще казалось ему слишком тихим, будто вымершим. Песецкому нравилась тишина, но здесь она была неестественной. Было чувство, что некое подобие жизни начинается только при его появлении, словно Песецкий был то ли зрителем, то ли участником странного спектакля. Вечерами, после чтения, лежа в кровати, он прислушивался к звукам дома, но ничего не слышал. Не скрипели лестницы, не гремели кастрюли на кухне. Иногда казалось, что в огромном поместье он совсем один, но при этом не покидало тревожное ощущение чьего-то присутствия. От этих мыслей учитель совершенно терял сон и подолгу вертелся в кровати, проваливаясь ненадолго в дремотное забытье.
Песецкий учил хозяйских девочек письму, арифметике и языкам. Занимался географией, историей и литературой. Ему нравились Божена и Бенедикта, но в новых ученицах не было присущих их возрасту живости, озорства и жажды жизни. Девочки были молчаливыми и вялыми, будто сонными. Они вели себя тихо и смирно, что на первый взгляд должно было радовать учителя, но он в который раз отмечал про себя, что дети так себя не ведут. Не должны вести.
Девочки сидели молча, сложив руки перед собой, и подавали голос, только рассказывая урок или отвечая на вопросы. Не перешептывались, не хихикали и ни о чем не спрашивали у наставника. И эта царящая в поместье тишина! Она начинала сводить с ума, действовать на нервы. Порой Песецкий, слушая монотонный бубнеж учениц, кивая или изредка поправляя их, приоткрывал дверь учебной комнаты и, прислонившись к косяку, пытался уловить звуки идущей в Ялинах жизни. Но поместье безмолвствовало.
В один из дней Песецкий заметил другую странность. Сидя за столом, он увидел, что девочки быстро моргают. Они сидели так же ровно и смирно, как и всегда, но их глаза…. В первую очередь учитель обратил внимание на старшую, Божену. Ее веки двигались ритмично, с одинаковыми перерывами, будто девочка отбивала ими какой-то код. Песецкий присмотрелся. Заметив его взгляд, Божена заморгала активней, на ее густых ресницах повисла крупная слезинка, сорвалась, прокатилась по румяной детской щеке. Ее сестра тоже плакала, не переставая моргать, только уже с другим ритмом и последовательностью. При этом они обе продолжали говорить, рассказывая выученный урок о Венской битве, когда войска короля Яна Собеского разгромили турецкие полчища.
