СиСи сверкнул глазами.
— Невероятно, — воскликнул он. — Ты еще ожидаешь от меня благодарности за то, что сделала?
Не находя себе места, он снова стал метаться по комнате.
— Прекрасно, великолепно! Меня очень радует твое сообщение.
Джина провожала его умоляющим взглядом.
— Я хотела, как лучше, — бормотала она. — Ведь это так, ведь это правда.
Он рассерженно махнул рукой.
— Ладно, в любом случае у меня другие планы.
Джина озабоченно подскочила к нему.
— О чем ты говоришь, СиСи? Какие другие планы? Ведь я уже все рассказала тебе.
Он смерил ее презрительным взглядом:
— Не торопи события, Джина. Да, кстати говоря…
Она тут же подалась вперед:
— Что, что?
СиСи брезгливо поморщился:
— Мне некогда заниматься такой мелочью, как вышвыривать тебя из дома. Пока не появились слуги, испарись, пожалуйста, сама.
Джина фыркнула:
— Вот как?
Это переполнило чашу терпения Ченнинга–старшего. Забыв о своем статусе, положении в обществе, возрасте, жизненном опыте и правилах приличия, он занес кулак и, едва сдерживаясь, прошипел сквозь зубы:
— Если ты сейчас же не умотаешься отсюда, я тебя убью.
Джина порядком струхнула, но сдержалась, чтобы не закричать от страха. Правда, лицо ее побелело, а губы дрожали мелкой дрожью. Таким она не видела СиСи, наверное, еще никогда — может быть лишь один раз в жизни, когда он узнал правду о самой Джине.
Когда СиСи решительно направился к выходу, Джина почувствовала, что ноги у нее подкашиваются, и она бессильно рухнула на диван. Правда, долго засиживаться ей не пришлось. Когда в коридоре показалась Роза, Джина поспешно вскочила и даже не пошла, а побежала к выходу из дома.
В столовой клиники доктора Роулингса царила мрачная атмосфера. Келли сидела за одним столом вместе Джимми Бейкером и Оуэном Муром. Теребя в руке пластмассовый стаканчик для кофе, она не сводила осуждающего взгляда с Мура.
Тот, понимая свою вину, склонил голову так низко над столом, что казалось, будто он хочет разглядеть ногти на пальцах своих ног.
— Оуэн, — сокрушенно промолвила Келли, — зачем ты сказал им, куда я ушла. Я бы никогда не вернулась сюда, если бы они не знали, где я.
Мур еще больше съежился и густо покраснел от стыда. Келли возбужденно ходила из угла в угол, словно, не находя себе места.
В этот момент дверь в столовую открылась, и на пороге показался доктор Роулингс. Он решительно вошел в комнату и с какой‑то садистской уверенностью заявил:
— Сегодня ты будешь послушным, Оуэн.
Мур, казалось, готов был провалиться под землю, только бы не видеть Роулингса. Не осмеливаясь поднять на него взгляда, Мур заламывал пальцы и кусал губы. Роулингс подошел к нему и, остановившись рядом, громко, почти театрально, сказал:
