— Жаль, конечно, что не спасся Ричард.
Мейсон ничего не ответил, только крепче сжал кулаки.
— Я знаю, Мейсон, ты не виноват, знаю. Я уверена, что если бы ты хоть что‑то мог сделать, хоть чем‑то ему помочь, ты бы это сделал.
— Да, ты права, я ничем не мог помочь Дику, ведь все произошло еще до того.
— Что произошло?
— Тебе об этом не стоит знать, — Мейсон отстранился от женщины и сел на диван. — Кстати, Мария, я забыл у тебя спросить, как зовут твоего сына?
— Моего сына? — Мария улыбнулась, — его зовут Ричард или просто Дик.
— Ричард? — Мейсон обхватил голову руками, — Ричард, Ричард, — прошептал он.
— Да, я настояла, чтобы ему дали это имя.
— Понятно, — Мейсон кивнул и откинулся на спинку дивана, не открывая глаз.
Женщина видела, как подрагивают тонкие губы Мейсона, как желваки ходят у него на скулах, а его руки сжаты так сильно, что даже суставы побелели.
— Успокойся, Мейсон, все уже позади, — женщина подошла к мужчине и пригладила волосы.
От этого простого движения ему стало легче, желваки на скулах перестали ходить. А на лице появилась растерянная и виноватая улыбка.
— Значит, твоего сына зовут Дик?
— Да, — ответила женщина, села рядом с Мейсоном и обняла его за плечи, — я хочу, чтобы ты обо всем забыл, чтобы ты почувствовал себя хотя бы ненадолго дома, среди близких тебе людей.
От этих слов Мейсону показалось, что исчезло то огромное расстояние, разделявшее его и Марию, исчезли те годы, которые они прожили каждый сам по себе. Мейсону показалось, что он знает Марию уже тысячу лет, и она самый родной и близкий ему человек.
Действительно, женщина чувствовала и понимала, что сейчас происходит в душе Мейсона.
— Тебе было очень страшно? — спросила она, пытаясь заглянуть в глаза.
— Нет, Мария, мне вообще не было страшно.
— А где ты был?
— Когда? — Мейсон открыл глаза и посмотрел на Марию.
— Вот эти дни. Где ты был?
— Я навещал свое прошлое.
— Прошлое? Ты что, ездил в Санта–Барбару?
— Нет, я встречался с Самантой?
— С Самантой? А кто это Саманта?
— Саманта — это жена Ричарда.
— А–а, — Мария прикрыла лицо руками, чтобы Мейсон не видел ее слез.
До самого позднего вечера Мейсон и Ричард Робертсон сидели в гостиной.
Мария выглядывала из кухни и видела мужчину и мальчика, сидящих друг против друга. Она не слышала, о чем они разговаривали, но понимала, что сейчас между ними происходит что‑то очень важное. Она видела просветленное лицо Мейсона, видела его неторопливые движения, замечала, как крупная рука Мейсона сжимает ладони ее сына.
