Тот пожал плечами и отвернулся.
— Никогда ничего нельзя сказать заранее, там посмотрим, — и он зашагал к дому.
Мистер Лоуренс поспешил за ним. На один большой шаг Мейсона приходилось два семенящих коротких шага Марка Лоуренса. Но все‑таки к двери дома он подбежал первым, как бы боясь, что Мейсон опередит его и все расскажет миссис Гордон.
Мейсон положил руку на звонок, но несколько мгновений не решался прикоснуться к кнопке. Наконец, он резко нажал указательным пальцем.
Дверь тут же немного приоткрылась, и Мейсон увидел лицо Саманты.
«Боже, — тут же пронеслась мысль, — как она постарела!»
Под глазами женщины были темные круги и, казалось, она вот–вот расплачется. Она смотрела на Мейсона непонимающим взглядом.
Марк Лоуренс открыл массивную дверь пошире и вошел.
И тут Саманта узнала Мейсона. Она коротко вскрикнула и буквально рухнула ему на руки. Мейсон прижал женщину к себе и принялся нежно гладить се по волосам и спине.
— Успокойся, успокойся, Саманта, я тебя прошу, не надо плакать, не надо убиваться.
Но его слова не могли остановить рыданий женщины. Она вздрагивала в его руках и казалось, если бы Мейсон не поддерживал ее, она рухнула бы на пол без чувств.
Марк Лоуренс стоял в нескольких шагах от Мейсона и с укоризной смотрел на него.
Мейсон встретился с ним взглядом и тут же отвернулся.
Наконец, Саманта немного успокоилась.
— Мейсон, ты последний, кто видел Дика, наверное, он что‑то хотел передать, может быть, что‑то сказал? Расскажи, я тебя прошу, расскажи.
— Успокойся, Саманта, он очень любил тебя.
— Но почему? Почему все так? — женщина как‑то сразу обмякла и буквально сползла на пол.
Мейсон опустился рядом с ней на колени, все так же прижимая ее к своей груди.
— Дик был замечательным человеком, Саманта, замечательным, и очень любил тебя и сына.
— Боже, что я потеряла, у меня сейчас ничего нет, Мейсон, ничего, ты понимаешь? Я тоже любила Ричарда, он был для меня всем, — и женщина зарыдала.
А Мейсон продолжал гладить ее по растрепавшимся волосам, по спине.
— Да успокойся ты, Саманта, успокойся.
Но Мейсон понимал — что он ни скажет, какие ни подберет слова, они уже не подействуют на женщину.
— Мейсон, — вдруг сквозь рыдания проговорила женщина, — расскажи, как он погиб, я хочу все знать, до мельчайших подробностей, до мельчайших. Я хочу, чтобы ты передал мне каждое его слово, каждый вздох.
— Саманта, не надо, я думаю, тебе не стоит все это знать и не надо, чтобы я все это рассказывал.
