— Я боюсь, — прошептал он.
Мужчина взял подростка за плечи и повернул лицом к солнцу.
— Посмотри вверх. Видишь — солнце. Мир остался прежним. В нем живут твои друзья, твоя мать.
— У меня нет отца, — вдруг сказал Ник.
— А у меня нет матери, — сказал Мейсон, — она давно умерла. И у меня нет Мэри, она тоже умерла.
— Мэри — твоя сестра? — спросил Ник. Мейсон покачал головой.
— Это больше, чем сестра. Я ее очень любил. Я любил се больше всех, а се нет.
— Она что, сейчас погибла? — с испугом спросил Ник.
— Нет, это было раньше. Мне кажется, что это было вчера, но может быть, и год назад.
И вдруг Мейсон понял, что вся его прежняя жизнь кажется теперь ему далекой и нереальной. Хотя она вспоминалась во всех подробностях. Но это было точно так же, как он видел сейчас отсюда, с вершины холма, горящий остов самолета, суетящихся людей, слышал крики, голоса, даже разбирал некоторые фразы. Но все это происходило, словно бы на большом удалении от него, и совершенно не относилось к его теперешней жизни. Все как будто бы происходило за толстым стеклом, через которое он. Мейсон, уже не мог пробиться.
— Пойдем, — позвал его мальчик, — пойдем к людям, — и подал Мейсону руку, потащил его за собой, точно так же, как Мейсон выводил мальчика из горящего самолета.
Мейсон подхватил кейс и послушно побрел за своим проводником. Он тяжело брел по мягкой пыльной земле, спотыкался, раздвигал стебли кукурузы, слышал, как они хрустят под его ногами. На какое‑то время он потерял самолет и людей из виду. Ему казалось, что эти заросли никогда не кончатся. Мейсон уже понимал, где находится и поэтому, закрыв глаза, послушно следовал за Ником Адамсом.
А тот уверено вел его к людям, он вел его так, как поводырь ведет слепого.
— Где мы? — спрашивал Мейсон. не открывая глаз.
— Мы идем к людям, — отвечал ему Ник. — Они совсем близко.
— Зачем мы туда идем? — Мейсон остановился и вырвал свою руку из пальцев мальчика.
— Но ведь они нас ждут и ищут, они волнуются, идем.
Ник упрямо схватил руку Мейсона и потащил ею туда, где слышались голоса людей.
Мейсон открыл глаза, заросли кукурузы кончились. Они стояли как раз на самом краю борозды, проложенной падающим самолетом.
— Видишь людей? — спросил Мейсон. Ник кивнул.
— Да.
— Иди к ним, иди один, назови свое имя. Они передадут твоей матери, что ты жив.
— Идем со мной, — позвал мальчик.
Но Мейсон отрицательно качнул головой.
— Проста, Ник, но я должен остаться здесь.
— Но почему? — спросил мальчик.
