— Значит, ты умеешь мечтать, — задумчиво проговорила Марта, глядя сквозь стекло на дождь.
— Ты тоже.
В машине воцарилось молчание.
— Ты один был в самолете? — внезапно спросила Марта, поворачиваясь к своему собеседнику.
— Нет, — Мейсон покачал головой.
— А кто летел с тобой?
— Мой друг Ричард Гордон, друг моего детства.
— Он погиб? Мейсон кивнул.
— Мы были очень привязаны друг к другу.
— Ты видел его мертвым?
Мейсон промолчал. А Марта как‑то слишком уж спокойно смотрела на него.
— Я узнала то, что хотела, — сказала женщина. — Мне пора.
Она отстегнула ремень безопасности, но так и не открыла дверь.
— Тебе пора? — Мейсон наклонился к ней и слегка коснулся губами ее губ.
Женщина даже не пошевелилась. Она смотрела на Мейсона каким‑то невидящим взглядом.
— Жаль, что тебе нужно уходить, — наконец, сказал Мейсон, — тогда бы…
— Что бы мы с тобой делали?
— Мы бы сидели с тобой целую ночь, смотрели, как зажигается и гаснет реклама, слушали бы, как капли дождя барабанят по крыше моего автомобиля…
И Мейсон Кэпвелл принялся барабанить пальцами по рулю.
— Ты чего‑то боишься? — улыбнулась женщина.
— Я ничего не боюсь, — ответил ей Мейсон, — ты это прекрасно знаешь.
— Я знаю, существует только одна вещь, которой ты боишься.
— Что же это?
— Ты боишься меня поцеловать.
— Я тебя уже поцеловал.
— Ты боишься поцеловать меня по–настоящему.
— Я не хотел бы, Марта, иметь над тобой какую‑нибудь иную власть, кроме той, которую имею, — Мейсон говорил абсолютно спокойно, избегая глядеть в глаза женщине.
— Ты прав, — вздохнула она, — мне и самой не хочется целоваться. Вот ты коснулся моих губ своими губами, а я не ощутила ровным счетом ничего, кроме благодарности тебе. И вообще, я ничего не чувствую. Это ты научил меня этому.
Марта Синклер распахнула дверцу, в салон ворвался свежий ветер и запахи ночного дождя.
Она тут же испуганно прикрыла дверь, оставив узкую щелочку.
— Ты боишься выходить, — улыбнулся Мейсон. — Думаешь, что растаешь, ледяная, под дождем.
— Нет, если бы можно было, я бы еще покаталась с тобой по городу.
— Хорошее лучше всегда оставлять на потом, иначе что мы с тобой будем делать завтра? К тому же я тебе очень благодарен, что не отказалась и пришла на эту встречу ночью.
— Для меня сейчас нет разницы, — возразила Марта, — ночь, вечер, день, утро. Все одинаково, всегда вокруг меня темнота. Но теперь вокруг меня и спокойствие. Ты научил меня по–другому смотреть на мир.
— Марта, а ты бы хотела, чтобы этот мрак рассеялся?
