Он обезоруженно развел руками.
— Что ж, мне не остается ничего другого, как исправить этот недостаток. Кстати, — Тиммонс подошел к Джине и смерил хищным взглядом ее фигуру, — ты и на костылях чертовски привлекательна.
Джина заметила, как он возбужденно сглотнул.
— Я знаю… — саркастически протянула она. — Тебе нравятся беспомощные женщины. Будь твоя воля, Кейт, ты бы, наверное, всех женщин Санта–Барбары поставил на костыли, чтобы они не могли сопротивляться твоим домогательствам.
Тиммонс плотоядно облизнулся.
— Не буду скрывать. Джина. Ты права.
Довольно бесцеремонно ухватив ее за талию, окружной прокурор притянул Джину к себе и, не обращая внимания на ее костыли, стал поудобнее пристраиваться возле ее шеи.
— У тебя повадки вампира, Кейт, — рассмеялась она. — Ну, так что, ты будешь и дальше сопротивляться желанию поцеловать меня или сдашься без боя?
Он обезоруженно прошептал:
— Я сдаюсь…
Джина смерила его насмешливым взглядом.
— Ну, так поторопись. Ты напрасно теряешь время. У меня на сегодня еще очень много работы.
Возбужденно сглотнув, Тиммонс тут же впился ей губами в шею.
Джина с такой благосклонностью принимала его ласки, что, еще мгновение — и ее вечернее платье могло оказаться довольно измятым.
В тот момент, когда окружной прокурор возбужденно наседал на нее, дверь номера Джины почти бесшумно распахнулась, и на пороге выросла одетая во все белое фигура Мейсона Кэпвелла.
Без особого удивления Мейсон наблюдал за тем, как Тиммонс вгрызался в нежную шею Джины, в порыве страсти не заметив, как уронил сережку с ее уха.
Процесс затянулся настолько, что Мейсону пришлось прервать его тихими словами:
— Джина… Кейт…
Они отскочили друг от друга с такой поспешностью, словно школьники, застигнутые в раздевалке учителем физкультуры.
— Только слабый может поддаться искушению, — наставительно подняв палец, произнес Мейсон.
Джина стала торопливо поправлять прическу, делая вид, что не произошло ничего особенного. Тиммонс выглядел не менее растерянно, чем Джина, но постарался побыстрее взять себя а руки.
— Какой сюрприз! — с натянутой улыбкой воскликнул он. — Я совсем не ожидал тебя здесь увидеть, Мейсон!
Чтобы скрыть румянец, заливший его щеки, окружной прокурор нагнулся и стал делать вид, что очень озабочен поисками сережки, упавшей с уха Джины.
У Мейсона был такой вид, как будто он ничуть не удивился увиденному.
— Не надо стесняться, — спокойно сказал он. Тиммонс выпрямился и, протянув утерянное украшение, стал суетливо размахивать руками.
