Тиммонс метнул на нее такой злобный взгляд, что будь на месте Джины другая, более обидчивая женщина, она бы немедленно покинула ресторан и в ближайшие девяносто лет не встречалась бы с ним ни под каким предлогом.
— Оставь свои замечания. Я не хочу, чтобы нас видели вместе, — прошипел он.
Но Джина относилась к другой категории женщин. Она игнорировала форму разговора, интересуясь только его содержанием:
— А почему это ты не хочешь, чтобы нас видели вместе? — въедливо спросила она. — Ты что, стыдишься меня? Или, может быть, с тех пор, как я выступила на суде в твою защиту прошло слишком много времени, и наши отношения потеряли для тебя всякий смысл?
Тиммонс с подчеркнутой любезностью, которая во многих случаях сама по себе является оскорблением, ответил:
— Я не хочу, чтобы кое‑кто здесь поверил обвинениям Сантаны. Не забывай, что ее слова на пляже уже известны практически всему городу.
Джина оскорбленно вскинула голову и придала лицу мученическое выражение:
— Ты, наверное, бредишь, Кейт, — с презрением сказала она. — Неужели ты боишься этих пустопорожних пересудов в прессе? По–моему, тебя сейчас должно волновать совсем не это.
Тиммонс метнул на нее злой взгляд:
— А меня волнует не только это.
Джина развернулась на костылях и обиженно бросила через плечо:
— Ну хорошо, я уйду. Но ты напрасно надеешься на то, что твоим агентам удастся что‑то узнать о Лили Лайт.
Тиммонс иронически засмеялся:
— Интересно, а кто же еще это сможет сделать? У тебя что, есть предложения? Нет–нет, подожди, я даже знаю, что ты мне ответишь. Конечно, главный кладезь информации в этом городе — это ты. Ты, наверняка, собираешься прошвырнуться туда–сюда, слетать в Вашингтон, покопаться в полицейских архивах, потом на пару дней заглянуть в Лос–Анджелес и в Нью–Йорк.
И все это ты сделаешь, не сходя с костылей. Черт побери, как же я упустил из виду, что у меня есть такой великолепный, такой хитрый и изворотливый помощник?
Джина надула губы:
— Твоя глупая ирония здесь совершенно неуместна. Я не собираюсь заниматься такими мелочными делами. Для этого у меня есть куда более подходящая кандидатура.
На сей раз Тиммонс был заинтригован. Подойдя к Джине и придав лицу смиренное выражение, он спросил:
— Итак, кто же это?
Лицо ее растянулось в подобии улыбки:
— Это Мейсон.
Тиммонс выглядел не слишком убежденным:
— Да? — с сомнением спросил он. Джина уверенно кивнула:
— Вот именно. О Лили Лайт мне все расскажет сам Мейсон.
Тиммонс осмотрел ее с ног до головы с явно выраженным скепсисом:
