«Культурная!»
– Спасибо, – сказала Маечка и вдруг посмотрела на меня, как сумасшедшая. Вроде и с улыбкой. Но такой, полной слез.
– У тебя кто-то умер, да? – спросила она.
– Да, – сказал я. – Фёкла.
И даже не задохнулся. Просто не успел.
А Маечка еще шире улыбнулась. Так, что у нее даже лицо задрожало:
– А кто это – Фёкла? Бабушка?
– Фёкла – это Фёкла, – сказал я. Думал, она сейчас полезет с расспросами. Но Маечка только кивнула.
А я подумал: «Не больно-то и хотелось!»
Мы какое-то время просидели молча. Я чувствовал, как подо мной дрожат колеса автобуса. И слышал, как такие же, только поменьше, крутятся у меня в голове: «Тых-тых-тых, жих-жих-жих». Это у меня так обычно мысли крутятся.
Ну или так: «Бз-з-з-з, бз-з-з-з, бз-з-з-з».
Это когда они меня сверлят.
У Маечки там, наверное, тоже что-то свое крутилось. Потому что она всё время моргала, словно переключала у себя в голове какие-то кадры.
Потом вдруг сказала:
– У меня тоже мама умерла.
Ровным таким голосом. Вообще без всяких ударений. Как будто просто снова моргнула.
У меня вдруг дико зачесались глаза. Так, что я ее уже даже не видел. Просто слышал, как она говорит:
– Давно, от наркотиков. Мы тогда в притоне жили.
Я еще раз моргнул, и Майкино лицо снова прояснилось. Она всё еще улыбалась, только теперь по-настоящему, без слез.
– А я с собой виолончель взяла. Мне каждый день по два часа заниматься надо.
«Ничего себе! Как она это сделала?! Просто сморгнула маму вместе с притоном. Переключила на виолончель».
Нет, ну круто же! Я ей даже позавидовал. Подумал, что, если когда-нибудь научусь вот так переключать Фёклу, тоже на чём-нибудь заиграю. Ну или английский выучу. Пока мне, понятно, даже алфавит не светит. Но Маечка же сказала «это давно было». Может, она тоже не сразу научилась?
– А ты на чём-нибудь играешь? – Майка потерла глаза.
Я покачал головой и сказал:
– Если только на Фёклиных чувствах. Она говорила, что я – великий манипулятор. И по мне якобы сцена плачет.
Маечка засмеялась. И я тоже улыбнулся. Мне вдруг стало так легко с ней, словно я какое-то крылатое насекомое. Ну или просто в космосе.
Она подышала на стекло и стала задумчиво рисовать человечка. Голова, туловище, ноги. Я потянулся и одним махом изобразил ему волосы. А Маечка еще цветочек пририсовала. Ну ясное дело! Куда в этой жизни без цветочков?!
– У нас в лагере концерт будет. Приходи! – сказала она и неожиданно покраснела. – Если хочешь, конечно.
«Еще как хочу! И концерт, и цветочки. Я на всё согласен. Лишь бы только она меня не сморгнула».
