В Древнем Киеве | страница 21
>Тудор пришел к боярину.
— Не велика беда та золотинка! Я другую дам, а ты отработаешь потерянную… Долго ли такому умельцу, как ты!
И ласкает Гордята Тудора. Денег вдоволь дает, и блюда сладкие засылает со своего стола, и одежду дорогую дарит, а все более и более втягивает златокузнеца в кабалу.
Не вырваться теперь мастеру, никогда уж не вырваться из боярских паучьих лап.
— А как же первая золотинка пропала? — спрашивает Ждан.
— Думаю, что пропажа та — дело Гордятиных рук. Видишь ли, вспомнил я потом, что к вечеру, когда я спать лег, приходил слуга боярский, принес мне кувшин заморского вина. Вот он, верно, и взял незаметно… Запутался я… и погиб. Теперь живи не по своему умению, а по Гордятиному хотению. Нет, уж лучше отойди от меня, — говорит Тудор Ждану. — Поищи лучше свободного человека. Много в Киеве великих искусников. Поищи, походи, подумай!
Легкое ли дело подумать! А тут еще отец его, Петрило, с тревогой все вспоминает о родном селе. Что-то делается дома? Ведь вот коня Воронка он увез с собой в Киев, а конь-то не «свойский», не собственный, а боярский; а вдруг Гордята или кто-нибудь из его тиунов захочет увести Воронка с Петрилиного двора или холоп боярский вздумает проверить, на месте ли Воронок, а тут окажется, что нет ни коня, ни самого Петрилы, и объявят Петрилу в бегах, а за побег — «обель» (полное холопство), и выпутаться уже будет невозможно. Сжимается Петрилино сердце, да еще и за Ждана сердце болит. Куда он пристроится?
А Ждан все ищет, все ходит по городу то с поручениями от златокузнеца, то сам придумывает предлог, чтоб познакомиться с разными мастерами.
Сидит Ждан на каменной скамейке и глядит вокруг себя. Вон вдали от него высится стена. Мудреное дело такую стену сложить, а еще мудренее кирпичи эти — плитки изразцовые — приготовить, узор на них вылить.
Посмотреть бы, как это делается!
«Внизу под горой, где расположен град, — залежи глины. Тут и живут гончары», — вспомнил он Тудоровы слова.
Ждан поднялся со скамьи и пошел обратной дорогой к Софийским воротам. Налево от ворот тянется вал, на валу бревенчатая стена. Жданко взбежал на вал, приник глазом к щели между бревнами. Глядит: так и есть, как говорит Тудор; улица в узкой ложбине между холмами. На улице стоят дома ремесленников; они тесно приткнулись друг к другу![13]
Ждан оглянулся, поглядел направо, налево — никого нет… пустынно! Решился…
