Мы восторженно приветствовали славного победителя, обнимали его, жали руки, но по-настоящему искренней была только радость малышей. Остальные пареньки, постарше, думали о предстоящей встрече без восторга.
Следующим на арену вышел Рыжий-Мадрис, потом его брат, затем Левша… и пошло! Все первые поединки мы выиграли. Но иссякли великаны в наших рядах, и настал черед коротышек и малолеток. Тут-то и сказалось превосходство в росте и силе нашего противника. Перед нами стоял последний из двадцати парней Сементерио — среди них он был самым малорослым, но среди оставшихся бойцов нашего отряда ему никто не доставал и до подбородка. Окинув взглядом последние резервы, Туземец-Месэн остановился передо мной и сказал:
— На тебя падает черед, Рамирес… Ты — настоящий боец и должен побить этого дурня!.. — потом шепотом добавил: — Нагни голову и бей ему прямо в брюхо, ведь этот чоло[38] намного больше тебя…
Приказ не доставил мне особого удовольствия, но речь шла о чести!
И спустя минуту я уже наносил и получал удары. Днем раньше я остригся наголо, чтобы сэкономить десять сентаво, так как в парикмахерской «Ла флор» за приличную стрижку брали песету, а за то, чтобы остричь под «нулевку», пятнадцать сентаво. И вот в ту ночь на мою голую голову обрушился такой град крепких и звонких ударов, какой вряд ли когда-либо доставался на долю другой головы. Но в то время как чоло колотил меня по низко опущенной, ничем не защищенной голове, я бил его обоими кулаками в живот. Товарищи подбадривали меня громкими криками, и я продолжал бить парня, пока он, улучив момент, не расквасил мне сильным ударом нос и губы и не положил на лопатки. Я поднялся, как в бреду, и, почти не соображая, что делаю, снова кинулся на врага и снова уперся ему головой в живот, продолжая изо всех сил колотить. И когда, ошеломленный и обессиленный, я почувствовал, что вот-вот упаду, — чоло вдруг перегнулся вдвое, прянул в сторону и заметался, широко разинув рот и нелепо размахивая руками.
Обливаясь кровью, я стоял один среди круга — все еще оглушенный, дрожащий, в полубессознательном состоянии, не понимая, что же, собственно, произошло. Ликующие товарищи бросились обнимать меня и немедленно повели к ближайшей водопроводной колонке, чтобы смыть мне кровь с лица и головы. Понемногу я пришел в себя; тем временем ребята прополоскали мою рубашку, чтобы я снова мог надеть ее. Внезапно меня охватила огромная, глубокая радость, которую я тщетно пытался скрыть. Ведь мы выиграли встречу со счетом одиннадцать против девяти!
