Маркос Рамирес | страница 53
Несколько минут спустя армия выступила в поход, четко отбивая шаг и пролагая себе путь среди малышей нашего предместья. Вместе со своими маленькими соседями из Санта-Лусиа они бурно приветствовали доблестное воинство и с криками «Да здравствует „Ла венседора“!» добежали до угла, где Туземец-Месэн, наш главнокомандующий, строго и решительно потребовал, чтобы все провожающие вернулись назад.
Когда мы вступили на площадь Ла Мерсед, в центре ее уже кишел муравейник из более чем двухсот мальчишек, встретивших появление нашей маленькой армии долгой и шумной овацией. Повсюду высились груды камней — они служили нам прикрытием и одновременно боеприпасами для обороны площади.
На углу, по приказу Туземца-Месэна, наша армия остановилась и собрался штаб, чтобы спешно обсудить обстановку. Я слышал, как Рыжий-Мадрис, имея в виду наших союзников, пренебрежительно заметил:
— Это же чистая мелюзга! Все они разбегутся при свисте первого камня и оставят нас одних на этой площади, а она чересчур велика, чтобы ее защищать! Лучше сражаться одним…
Опытные полководцы из нашей армии рассудили, что опасно ожидать вражеской атаки на площади, а благоразумнее идти вперед и неожиданно появиться перед неприятельскими редутами, согласно следующему плану: мы, из «Ла венседора», нападем первыми, продвигаясь к центру неприятельского предместья по наиболее удобной для нас улице и производя как можно больше шума, чтобы привлечь на себя врага. Нам предстоит задержать противника и сковать его продвижение с помощью рогаток и камней, в то время как ребята с площади Ла Мерсед, быстро и бесшумно продвигаясь двумя колоннами по обеим улицам, справа и слева от нашей, обойдут нас и переулками выйдут в тыл противнику. Окруженный и атакованный со всех сторон, противник будет вынужден сдаться. Таков был план, и если союзники его не примут — мы немедленно разойдемся по домам.
Туземец-Месэн громким голосом изложил наши предложения отряду Ла Мерсед, который принял план и тепло приветствовал его. Мы также восторженно хлопали, хотя на нашу долю выпадала самая трудная и опасная часть операции. Но ведь при такой стратегии как наша, если к ней добавить немножко смелости, победа была делом решенным. Однако в ряды наших союзников, как видно, просочились вражеские лазутчики, сообщившие неприятелю намеченный нами план действий. Только этим можно объяснить все, что произошло после, в ходе этой жестокой и памятной битвы.
