У Фран похолодело сердце.
- Ты кем-то послан ко мне?
- Я сам по себе. И это моё горе. Тот, кто мог бы меня послать, молчит. И я всего лишь притворяюсь, будто выполняю его волю. Надеюсь, что хотя бы иногда я угадываю верно.
- И что тебе от меня нужно?
- Вряд ли тебе понравится мой ответ. Ты будешь одной из тех, кто станет сосудом для древних, пробудившихся для битвы сил. В тебе останется мало человеческого. Ты совершишь много великих, безумных и жестоких дел. Ты разрушишь Империю.
- Ты смеёшься надо мной?
- Нет.
- И ты не оставишь мне выбора?
- А разве кто-то мешает тебе выбирать?
- Я выбрала Край пустыни и монастырь. Буду Псом, и буду сидеть на цепи. Никто не заставит меня превратиться в чудовище. Алма доила своих коз не для того, чтобы вскормить чудовище.
Белые пальцы, пробежав по струнам, снова наиграли мотив "По полю, где войско легло..."
- "А после - зима и война"... Считай это предсказанием. В стихах Саад вообще много касающихся тебя предчувствий. Империя давно не вела войн и забыла об опасности. Юное варварское государство на Востоке готовит ей горький сюрприз. Как думаешь, устоят твои глиняные монастыри на пути многотысячной армии?
- За Краем Пустыни нет ничего, кроме выжженных песков, костей и камней. Все так говорят. Впрочем, увидим. Но почему именно я?
- По долгу крови, по праву рождения. Видишь ли, твоя матушка заполучила тебе в отцы самого Ангела Тьмы. С кем не бывает.
- Ты безумец.
- Верно,- спокойно отозвался музыкант. Но я тебе не вру, сестрица. И матушка твоя всегда мне нравилась. Даже когда я держал в руках её мёртвую голову. В тот день я подарил ей кольцо, дороже которого нет в Империи. Правда, уберегла она его не лучше своей героини. А жаль,- вместо вороха пустых слов ты могла бы унаследовать редчайшую драгоценность. Никак не хуже этой.
Он запустил руку ей за пазуху и вытащил за шнурок дымчатый стеклянный сосудец, в котором что-то плескалось.
- Удивительно всё складывается. Кто же направляет твою судьбу, если забота бессмертных оборачивается пустыми хлопотами? Как ты похожа на неё. Очень похожа.
- Ты сказал, Саад?
Слепой певец вернул реликвию на место.
- Саад. Две жизни - одна душа. Неумирающий беспокойный дух. Тебе не утаить свою силу, дитя, сколько бы ты не пыталась...
..."Тебе не утаить свою силу, дитя..." ...Слова из отлетевшего предутреннего сна звенели на самом дне души. Но Энтреа уже погрузился в заботы сегодняшнего дня.
Проходимец, нанятый прислуживать в дороге, исчез под утро на самых подступах к Ашеронскому лесу, прихватив с собой лошадей. Испачканная накануне одежда осталась не вычищенной, порядочного завтрака тоже не предвиделось. Справившись с приступом бессловесного бешенства, Энтреа обдумал ситуацию.
