- Вроде того.
Довольно-таки мрачно это было произнесено для настолько юного и предположительно невинного создания. Священник неожиданно для себя улыбнулся.
- Фран, что ты делаешь ночью так далеко от дома?
- Обдумываю, как бы оказаться от него еще подальше.
Отец Берад тяжко вздохнул и приготовился к позднему разговору.
- Мать волнуется.
Фран передернуло.
- О том, что соседи скажут.
- Это ты зря. Твои родители хорошие люди. А слышать им действительно приходится всякое: то ты рыбу отпугнула, то скотину сглазила.
- Сам-то веришь?
- Чему-то верю. Кузнецу верю, когда говорит, что ты его на ноги подняла. Травками да шепотом. Они простые люди, девочка. А ты слишком отличаешься от них. Кстати, что это были за травки? Как ты про них узнала?
Священник видел, что Фран хотелось бы уклониться от обсуждения этой темы.
- Его копытом лошадь в грудь ударила. А от грудных болезней помогает крестоцвет.
- Кто тебе сказал?
- Сестра Люс. Она говорит, я способная.
- Вне всяких сомнений. Ты живешь у монахинь?
Фран поёжилась.
- Нет, иногда удаётся выбраться из дома. Но родители не знают про монастырь. Если ты им скажешь, мне эту блажь запретят, или наоборот, решат, что для сумасшедшей дочери это лучшее будущее и запрут здесь на всю мою жизнь.
- А ты не хотела бы?
Фран сокрушённо замотала головой.
- Зачем же приходишь сюда?
Существо в оконном проёме шмыгнуло носом и поджало ноги , обхватив колени руками.
- Здесь я могу читать. Помнишь, ты рисовал мне буквы на песке? В библиотеке столько книг...
- И тебя пускают в библиотеку?
- Бывает, что и прогонят. Но чаще пускают - из уважения к тебе. Я сказала, что ты так хотел.
- Врать я тебя не учил.
- Я думала, тебе не жалко.
- Мне и не жалко, - почти чистосердечно отозвался священник, - послушай, я устал, а у тебя, наверное, беспокоятся дома. Нам обоим пора спать.
Фран выпрямилась и замерла, всматриваясь в лицо собеседника.
- Я только сейчас поняла,- проговорила она, наконец,- как ты стар. Слишком стар, чтобы быть моим мужем. Спи спокойно, Берад. Не заботься обо мне.
- Эй, постой-ка!
Но окно уже опустело.
Берад крикнул вдогонку:
- Крестоцвет от простуд помогает. Так-то.
Из темноты раздается фырканье и хруст камешков под быстрыми ногами. Отчего-то кажется пустой полоса лунного света на полу без нескладной взлохмаченной тени.
Однажды - прошлым летом - Фран спросила его, почему он с ней так нянчится, и он, прежде чем успел сообразить, насколько это правда, ответил, что она напоминает ему юношу, к которому он был очень привязан когда-то. " Ваш сын?" " Почти, я любил его не меньше". " И что с ним стало?" " Он умер" - ответил священник, чтобы прекратить расспросы. Порой, страдая, священник отдал бы все за то, чтобы эти слова оказались правдой.
