Ханбалык, посольство Французской республики, 23-й день первого месяца, вторница, вторая половина дня.
Богдан уже немного нервничал — до воздухолета, которым должны были прилететь Фирузе с Ангелиною и тесть, оставалось каких-то два часа, а до вокзала путь неблизкий. Но долг — превыше всего, тем паче ежели ты человек не простой, а государственный…
Впрочем, посол — средних лет чернокожий француз из Сенегала — принял его без промедления.
По заморскому обычаю обменявшись с ним коротким рукопожатием (что порою нравилось Богдану в сухих варварских ритуалах, так это их кратковременность и некое безразличие к собеседнику; варвары вечно спешат, и, когда в подобное состояние попадает настоящий ордусянин, эти, в общем-то чуждые, обычаи бывают просто спасительны), Богдан сразу перешел к делу. Он коротко, не вдаваясь в подробности, изложил послу его суть и еще более скупо обрисовал суть своего решения и его мотивы.
Когда минфа закончил, посол некоторое время молчал, глядя на Богдана как-то странно. Потом вздохнул.
— Надеюсь, вы поймете меня правильно и не истолкуете мои слова в каком-либо обидном смысле, но, хотя я работаю в вашей стране уже довольно долго, время от времени ордусская логика кажется мне совершенно отличной от нормальной, — наконец произнес он.
— В этом нет ничего удивительного, — чуть пожал плечами Богдан. — Вообще говоря, каждому человеку нормальной кажется лишь его собственная логика, а любая чужая, будь это даже самый близкий человек, — подчас повергает в изумление. Чтобы смягчить это свойство человеческой натуры, и существуют сообразные ритуалы.
— Вот именно! — веско согласился посол. — Только мы называем это необходимыми формальностями. Вы ведь не знаете даже их имен — ни преступников, ни жертв?
— Нет.
— И не удосужились посмотреть документы нападавших?
— У паломников спрашивать документы? — Брови Богдана от изумления на миг поднялись выше дужек очков; впрочем, он тут же совладал с собою. — Это было бы верхом бестактности.
— В момент конфликта они были не паломниками, а преступниками, по нашим понятиям.
— Мы не разнимаем человека на части по его сиюминутным проявлениям.
— А если они на самом деле не паломники?
— А кто? — снова удивился Богдан. Посол опять вздохнул.
— Вот это-то и любопытно… — Помолчал. — Что же, — сказал он довольно уныло, — мне остается лишь поблагодарить господина срединного помощника за то, что он в зародыше разрешил конфликт, который мог подвергнуть опасности воздухолет со всеми его пассажирами и экипажем, и принести извинения за действия лиц, которые, судя по их словам, являются подданными Франции. Если нам удастся их найти, мы постараемся, чтобы указанные лица предстали перед судом с соблюдением всех норм права.
