— Как у умственно расслабленного, — добавила мудрая и верная Фирузе.
Общий смех, раздавшийся вслед за ее репликой, мигом разрядил обстановку. «Хорошая жена — благословение Аллаха, — вспомнил Богдан слова, которые частенько произносил отец Фирузе. — Как прав старый бек, как прав!»
Разговор перешел на дела текущие. Мокий Нилович полюбопытствовал, что Богдан надумал подарить императору к юбилею; минфа в ответ вскочил из-за стола и гордо снял с полки роскошно изданный, с бесчисленными цветными вклейками перевод на русское наречие прошлогоднего труда императора о приматах моря.
— В средницу вышел, — похвастался Богдан, держа фолиант обеими руками и слегка покачивая, дабы продемонстрировать всю его весомость. — Вон как расстарались. И перевод мастеровитый. Пока еще до дворцовой библиотеки обязательный экземпляр доползет…
— Сообразно, — коротко похвалил Богдана старый цензор. — Воздухолет-то с таким грузом подымется? — пошутил он.
— Да уж… Завтра мы, как и вы, Мокий Нилович, тоже весь день в воздухолетных заботах, — проговорила Фирузе, наливая гостям свежего чаю. — Билеты до Харькова, уж заказанные, сдавать пришлось, и срочно все переигрывать. Причем, раз уж на восток лететь, я, как и супруга ваша, решила своих посетить накоротке, а на Ургенч назавтра нет ничего, туда раз в три дня летают… Пришлось брать на иноземный рейс.
— Вот те здрасьте! — удивился Великий муж.
— Иноземцев-то любопытных в Ханбалык на празднество тоже множество движется, — пояснил Богдан, вернув фолиант на полку и садясь на свое место, — ну а наших и вовсе не счесть. И вот транспортники александрийские совместно с европейскими такие рейсы на эту седмицу учудили, что как автобусы от остановки к остановке движутся. Лондон-Ханбалык. С посадками в Париже, Берлине, Праге, Александрии, Перми, Сверловске[25]… дальше не помню, но ценно тут то, что у него под конец и в Ургенче посадка, а потом через Улумуци и Каракорум на Восточную столицу, на Ханбалык…
— Ага, — понимающе кивнул Мокий Нилович. — С расчетом, что не всем до конца, а на освобождающиеся места новые путники сядут… — пошевелил бровями задумчиво.
— Мы с Ангелиночкой в Ургенче выйдем, и дальше Богдан уж один полетит, — продолжила Фирузе, покивав. — А мы побудем денек с семьей моей и на следующий день уж вместе с отцом за мужем вслед…
— Бага тоже ко двору призвали? — уточнил Мокий Нилович.
— Да, — не скрывая гордости, ответила Фирузе.
— Высоко оценил двор ваши асланiвские подвиги
