— К машине времени и инструкция есть. Рядом лежала… Я целый час её изучал, почему и опоздал. Покажу на перемене.
Сидоркин, наконец, засмеялся! Насколько можно смеяться шёпотом:
— Я похож на толстого дурака! Правда?..
— Правда, — согласился Клюев, поводя спортивными плечами. — По внешнему виду сходство поразительное! Но… ты мой друг и мне неважно, на кого ты похож. И ещё: я точно знаю, что ты хоть и толстый, только не дурак.
— Не называй меня толстым, — обиженно нахмурился Сидоркин. — Я знаю, что я не мускулистый покоритель женщин. Но я и не толстый.
— А какой же? — удивился Клюев. Немедленно в плечо вонзился длинный ноготь, и голос Валуевой нежно шепнул в ушко:
— Димчик, ты ведь не забыл про меня?
Клюеву нравилось быть объектом пристального женского внимания. На самом-то деле! Валя Валуева — это сначала девушка, а потом уже эпитеты. О вкусах не спорят, если что, тем паче, в пятнадцать лет — в период полового созревания. Однако… сейчас не до «любовной игры», слишком важный разговор. Что не терпит отлагательств! Надо сделать так, чтобы Валя отстала, и это довольно просто для знатока женской природы… Клюев резко обернулся и выпалил горячим шёпотом:
— Валуева! У тебя свинячьи глазки, коровьи титьки и куриные мозги! Поэтому найди себе козла для пары, а меня не трогай! Ясно?
Валя… несказанно изумилась. На ресницах заблистали слёзы обиды. Пожалуй, Клюев переборщил, не стоило… Ой, не стоило, Димчик! Валуева основательно взяла Клюева за горло и нацелила добрый кулак ему в челюсть.
Сидоркин принялся неловко высвобождать друга, но хватка у Вали была железной.
— Ой-ёй-ёй… — просипел Клюев, пытаясь отстраниться. Он вытянул назад руку, хватаясь за свою парту как за опору, рука сначала нащупала… атлас Сидоркина, а после… машину времени. В мозгу тотчас созрел выход! Клюев схватил найденный аппарат и практически наощупь защелкал кнопками:
— Два… ноль… один… два… Теперь месяц и… день… Ещё и час с минутами…
— Что ты делаешь? — успел поразиться Сидоркин, безуспешно пытаясь оторвать руку Вали от горла друга.
— Перемотаем время на пять минут назад! — захрипел Клюев. — Я спасу себя от увечий, а Валуеву от колонии для малолеток!
На троицу никто не обращал внимания. Виной тому был диалог учителя с ученицей. Класс с радостным вниманием слушал.
— Авоськина, положи свой журнальчик на учительский стол! — требовательно просил Носов, трогая бороду.
— Зачем вам мой журнал, Никита Петрович? — не понимала Вика, дуя губки.
