— В Святилище нужно.
— Святылышэ? — Вимент задумался. — Харашо. Вас троих?
— Нет, нас семеро, — вздохнул я.
— Сэмыро? — Вимент всплеснул руками. — Вах, как много.
— Угу. Ты не знаешь, там никто из Стражей не дежурит?
Вимент посмотрел на меня тяжёлым взглядом.
— Стражей — нэт, — сказал он. — Там хужы...
— Куда уж хуже! — усмехнулся Зован.
— Есть куда. Духи Огня там...
Ради нас Вимент прикрыл лавку и отыскал извозчика. Пока его отвлекал болтовнёй пацанёнок лет двенадцати, прислуживавший художнику, мы с Натсэ пробрались в повозку. Вимент закидал нас холстами,а сам, вместе с Зованом, поехал в открытую.
— Куда? — скептически спросил извозчик. — «Счастливый рыцарь»? Ты чего, думаешь там заказы брать? Да тебя там самого «нарисуют» так, что ног не унесёшь.
— Ыскусство, — возразил Вимент, — ныкто нэ абыдыт.
— Ну, смотри...
Был соблазн «исчезнуть» и полететь своим ходом. Но пока ещё наша легенда не провалилась полностью, нужно было придерживаться её. Мы — простолюдины. И соседи Вимента по рынку с сочувствием наблюдали, как мы пытаемся укрыться от стражей. Теперь-то нас точно никто не сдаст — это и Вимент говорил.
— Народ жадный. Но очын хыгын.
Что такое «хыгын» — я не понял. Спросил мысленно у Натсэ. Она объяснила, что это из чоррского наречия. Слово означало примерно следующее: «Тот, кто никогда не навредит чужими руками». Видимо, Вимент хотел сказать, что народ на рынке живёт по понятиям и сор из избы не выносит. Значит, пока мы — простолюдины, бояться нечего. А в обратном нас никто и заподозрить не мог. Чего бы магам под прилавком у нищего художника прятаться?
Повозку покачивало. Мы с Натсэ лежали в темноте, под холстами. Было жарко и душно. Я непрерывно мониторил окружающее пространство Огненным зрением и вскоре засёк стража. Мы проехали прямо возле него. Возможно, он проводил взглядом Вимента и Зована, но не двинулся следом.
ЗОВАН: Пронесло.
МОРТЕГАР: Вижу. Двигаемся в «Счастливого Рыцаря».
ЛОРЕОТИС: Уже тут. Почти счастлив.
КЕВИОТЕС: Счастье, безусловно, есть.
НАТСЭ: Эй!
ЛОРЕОТИС: Квас изумительный.
КЕВИОТЕС: Холодный — аж зубы сводит.
НАТСЭ: Остолопы.
АВЕЛЛА: Всё хорошо, мы ждём вас. Скоро будете?
ЗОВАН: Минут двадцать.
Здесь, под холстами, я наконец решился использовать Невидимость.
— Идиотизм, — пожаловался я Натсэ. — Обладать магией, но бояться её использовать.
— Если не одолеть Пламя, так всегда и будет, — ответила она.
Я задумчиво покусал губу.
— Что, Морт? — Её невидимая рука нашла мою. — Ты как-то странно реагируешь на все разговоры про магию. Что с тобой случилось там, у Старика? Что ты узнал?
