. Ты просто магнит для жестокости. Ты же принцесса, помнишь, и наследница величайшего сокровища на земле – вечной жизни. Куда бы ты ни пошла, люди будут драться ради тебя, лгать ради тебя, убивать ради тебя.
– Я никогда такого не хотела.
– Ты получила этот подарок при зачатии. Имя ему – жизнь. Так же, как все остальные получают в подарок смерть. С этим ничего не сможешь сделать ни ты, ни кто-либо другой.
После этого салон наполнило молчание.
Когда они подъезжали к Джоплину, Сиберт сбросил скорость.
– Мне это ужасно не нравится, но теперь выбора нет – нам придется разделиться. Они будут искать двух людей и, возможно, уже знают, что это мужчина и женщина. Выходи здесь. Поймай такси и поезжай в аэропорт. Там купи билет на первый самолет до Вашингтона…
– Почему Вашингтон? – быстро вставила она.
– Сейчас некогда объяснять. Поверь мне. Я постараюсь сесть на тот же самолет. Ты не должна показывать, что знаешь меня, или заговаривать со мной. Независимо от того, буду я на борту или нет, по прибытии в Вашингтон сними комнату в мотеле рядом с аэропортом под тем же именем, на которое будешь брать билет – скажем, Мария Кассата. С такими темными глазами ты легко сойдешь за одну из этих крашеных итальянок с севера. Если я не появлюсь в течение суток, забудь обо мне. Значит, ты теперь сама по себе.
Она молча выбралась из машины и двинулась прочь. Сиберт не оглянулся.
Старик проковылял по трапу нетерпеливо ждущего самолета так быстро, как только позволяли его больные ноги. Когда он наконец поднялся на борт, самолет подъехал к началу взлетной полосы. Спустя две минуты он был уже в воздухе.
Устроившись на сиденье, Сиберт огляделся с типичным старческим любопытством. Когда он увидел Барбару позади себя, то с трудом сдержал вздох облегчения. Их глаза встретились, но Барбара, не изменившись в лице, тут же вернулась к чтению газеты.
Остаток полета Сиберт не оборачивался – сойти она не могла.
Хотя он не засек наблюдателей в аэропорту Джоплина, без сомнений, они там были. И когда он выполз из самолета в Вашингтоне, украдкой осматриваясь, ни одного знакомого по Институту не увидел.
Он устроился на обшарпанном пластиковом кресле в зале ожидания и наблюдал, как поток людей то увеличивается, то уменьшается, пока не почувствовал, что не в силах больше сидеть спокойно. Почти час прошел, и он не увидел ни одного человека, задержавшегося в зале. Все проходили к билетным автоматам или к выходу.
Он сел на ближайший отъезжающий до мотеля автобус, и тот доставил его прямо к вестибюлю. В компьютере на стойке регистрации он нашел номер комнаты Марии Кассата, поднялся на лифте, спустился по коридору и тихо назвал себя в переговорник на двери. Барбара молча впустила его. Как только дверь за ним закрылась, он распрямил согнутую спину и подхватил ее в объятия.
