Солнышко взошло над лесом — красным блинком покатилось по небу. Нюшка шла по путику[15] с коромыслом. Не шла, плыла лебёдушкой, как мамка когда-то учила, ступни ставила след в след. На лебёдушку пока мало похожа, так, утица серая. Это все из-за коромысла да вёдер. Тяжёлые. Впились в худенькие Нюшины плечики. А она старается, виду не кажет. Только лоб в испарине, да пятки пыль дороги припечатывают. Саян[16] на Нюшке старенький, какая уж тут лебедь, Ну, а сама — глаз не отвести. Коса за спиной — тяжёлая, бьёт, тянет Нюшину голову, спина прямая, тетивой лука натянута Глаза у Нюшки — серые. В них радость и удивление от всего, что на пути. Коза соседская колокольчики жует — сладкие, а они звенят:
— Нюшка, помоги! Прогони это чудо рогатое! Сжуёт ведь, не поперхнется.
Как тут? Коромысло не бросишь. Скорее надо, тятя купель[17] мастерит в монастырь, скоро закончит — покормить надобно.
— Нюшка — кадушка! Нюшка — кадушка!
Нюшка даже бровью не повела, как мамка когда-то учила: обзывают — делай вид, что не тебя, сами отстанут.
А тут еще пуще:
— Нюшка — кадушка!
Ясно, кто старается, Гришка, соседушка окаянный! И чего ему с утра пораньше не спится? Уже год прохода не дает. Она, конечно, догадывается, чего ему неймётся. Бабушка Фрося прошамкала давеча с печки:
— Кто кого чубит[18], тот того и любит.
Только Гришка зря старается, её сердечко занято уже. Правда, об этом никто не знает, кроме самой Нюшки, конечно. Сердечко ее ухает прямо к пяткам, когда она Егоршу видит, Гришкиного старшего брата. А тот и не смотрит. Она для него — пустое место, чадо несмышлёное. Егорша у тяти в подмастерьях[19], клёпки мастерит. Руки у него сноровистые. Клёпка, она как есть — главная часть у бочки.
Егорша молчаливый, слова из него не вытянешь, не в пример братцу Гриньке- озорнику и балаболке. Молчун с серыми глазами. Как глянет порой на Нюшу, сердце, как птица, забьётся. Не поймёшь, чего смотрит. Сказал бы словечко заветное, она бы точно взлетела. Бабушка давеча про него молвила — парень утешный[20], а то, что молчун, так это правильно. Мужик болтун — последнее дело. Это Нюша и без бабушки знает. Мужик — основа, камень, а кто видел болтливые камни? Женщина — да, хотя празднословие и женщину не красит. Так ей бабушка внушает.
— Юница скромностью и целомудрием красива, а не внешней красой. Очи не поднимай, если хлопец рядом, вперед не лезь. Тебя и так заметят по добродетелям и трудам твоим.
Про внешнюю красу Нюша не согласна. Как же без красы юнице? Как же косу свою не холить, как же на отражение свое не полюбоваться? Может и грешно, только отказаться от этого это по силам. Да и на Егоршу она смотрит украдкой, по той тропке бежит, где он ходит. К батюшке лишний раз не преминет забежать: то квасу поднесет, то спросит что. Егорша глаз не кажет, утешный. Может и утешный, только Нюша этого пока не видит.
