— Слушай, — я попыталась объяснить. — Было бы неплохо, если бы я только подбрасывала монету. Но нужно было все испортить и быть настоящим капитаном команды. Ты заставила нас полагаться на тебя, и я не могу поддерживать тот уровень ответственности. Ты нас всех обрекла!
— Джини, ты научишься. И первый урок капитана: не кричать, что команда обречена.
— Видишь? Ты не оставила выбора и уже сожалеешь о своем решении.
* * *
— Я серьезно, — сказала я Квентину, пригнувшись под веткой дерева. — Что она думает? Если я капитан, нужно смотреть игры, планировать собрания команды, говорить Цзя Йи, что она чудесна, хоть она ужасна, и ей стоит уйти из спорта.
— В том и дело, — сказал Квентин. Его ладонь взлетела, поймала жука в полете. Он осмотрел его с легким любопытством и отпустил лететь, нежность и контроль сочетались с его скоростью. — Дженни знает, что ты чудесна во всем этом. Она хочет, чтобы все было сделано правильно, так что отдала работу тебе. Ты — лучший выбор, все это знают.
Хоть эти слова были ложью, я улыбнулась. Квентин знал, что сказать.
— Слава императрице Ло Пэй И, — продолжил он. — Пусть она правит долго и жестоко.
Я шлепнула парня по затылку.
Мы брели по лесу в тишине. Между деревьями ярко-зеленый папоротник усеивал землю, покачиваясь, когда я обходила его. Технически мы были на землях парка, это место у горы любили скалолазы, но мы были достаточно далеко от вытоптанной тропы в этой части леса, чтобы нас не нашли. В этой части леса просто так люди не бывали.
Я шумела только шагами. Квентин изображал Леголаса, ступал легонько по земле, словно ничего не весил. Может, он мог взмыть в воздух, если хотел.
— Мы на месте, — Квентин остановился на поляне в лесу, которая не отличалась от других участков травы, которые мы миновали. Он сделал пару шагов вперед и постучал по воздуху перед собой костяшками.
Послышался глухой звук. Судя по эху, он ударил по чему-то очень большому.
Ничего не произошло, Квентин раздраженно цокнул и постучал снова, в этот раз получилась мелодия.
— Вы поздно, — сказал женский голос.
Появилась мерцающая вертикальная поверхность, словно мы склонялись над прудом. Оттуда вышла высокая изящная женщина, на которую не влияли жара и насекомые вокруг нее. Гуаньинь, богиня милосердия, скрестила руки, требуя ответов от жалкой смертной перед ней.
— Прости, — сказала я. — Задержали в школе.
Ее раздражение сменилось тревогой.
— Кто?
— Капитан моей волейбольной команды. Она заставляет меня занять ее место, когда она окончит школу.
