Тень Киоши - Ф Ц Йи

— Мальчишка!

Юн терзал свою шею до крови. Он еще ощущал на коже слизь и зубы.

— Мальчишка! Прекрати хныкать!

Он вспомнил, как Цзянжу зажег благовония. Он помнил приторно сладкий запах и онемение в теле из-за него. Яд жалящей медузы, он знал по обучению. Он только начал дозы с сифу Амаком.

Юн моргнул и попытался понять, что было вокруг. Его ладони впились во влажный мох, хотя под ногтями должна была оказаться пыль шахтерского города. Он был в мангровом лесу. Небо было цвета кислоты.

Он развернулся, влага болота хлюпала у колен. Стволы деревьев без листьев извивались, высокие, как холмы, чуть светлее, чем силуэты. За занавесом ветвей на него смотрел большой сияющий глаз.

Этот глаз говорил. Глаз говорил, чтобы он не…

Боль, жуткая и знакомая, сжала его желудок, и он согнулся. Его предплечья оказались в воде болота. Пейзаж вокруг стал дрожать, но не от магии земли, а от чего-то неуправляемого.

Он не был. Точка. Он был ничем.

Мелкая вода плясала, капли стучали, поднимая брызги. Берег покачивался, деревья гремели, сталкивались, как рога зверей в бою. Юн ударился головой об землю в безумном подобии поклона ученика наставнику.

«Цзянжу, — его разум кричал имя, одну ноту на сломанной флейте. Его череп снова ударился об грязь. — Цзянжу».

— Останови это, ничтожество! — взревел глаз. Несмотря на его гнев, он пятился от Юна, боясь его агонии. Земля дрожала, трепетала биением сердца умирающего, удары были все громче перед последним.

Юн хотел, чтобы это прекратилось. Хотел, чтобы боль прошла. Было больно видеть, как все, ради чего он работал, разлеталось искрами и пылью. Это уничтожало его изнутри.

«Так выпусти это».

Шепот донесся до него его голосом. Не глаза. Не Цзянжу.

«Отодвинь боль. Отгони ее подальше».

«К кому-то еще».

Трещина началась у его ног, зацепка на натянутом шелке. Брешь родилась в воде, побежала по берегам, словно молния, рассекающая небо. Земля раскололась, выпуская напряжение одной вспышкой.

А потом… тишина.

Юн снова мог дышать. Мог видеть. Дрожь пропала, энергия была потрачена на создание длинной трещины в земле, неестественной раны на пейзаже. Вода болота лилась в эту рану, скрывала глубину, которую Юн не должен был исследовать.

Все стало четче, когда он ощутил облегчение. Юн использовал этот миг, чтобы оглядеться. Роща не была похожа на лес, который он видел. Тусклый свет с неба был не от видимого солнца. Это место было туманным отражением реального пейзажа, нарисованного чернилами, но очень тонким слоем.