— И угадай, какой она подарок мне принесла? Ты знаешь, у меня не осталось ни одной фотографии Иштвана. А теперь вот, посмотри. — Кати открыла сумку и достала любительскую фотографию. — Здесь, кстати, и твой Тибор есть.
На фотографии было трое молодых мужчин: в белом халате — Иштван Ач, в военной форме — Тибор и Тамаш Перц. Какие они все молодые! И как уверенно смотрят и улыбаются, словно хотят сказать: «Не надо ничего бояться. Рано или поздно война кончится, и тогда вся жизнь перед нами!» Для Тамаша Перца война так и не кончилась. Его тело, изрешеченное пулями, нашли на улице Гонведа… Почему воспоминания причиняют такую острую боль? Надо бы попросить Кати, чтобы она разрешила ей сделать копию…
— Агнеш, а ведь прошла наша жизнь.
— Но зато у нас выросли дети, и…
— Ты что-нибудь знаешь о Тиборе?
— Ничего. В последний раз я видела его в Париже, восемнадцать лет назад… Поехали? Да, кстати, что это за «фантастическая жалоба», о которой ты говорила?
— Мне написала дочь Пала Барканя — помнишь его?
— Кто такой Баркань, не помню.
— Ну как же! Он одно время был моим начальником в «Свободной газете». Как мог, портил мне жизнь. Гонял по заданиям чуть свет — и в дождь, и в мороз.
— Постой, постой! Помню! Ты тогда даже заболела, гипертонический криз получила. На что тебе сдалась его дочь!
— Знаешь, там такое творится! Если, конечно, она правду пишет. И именно потому, что она дочь Пала Барканя, я должна особенно тщательно во всем разобраться.
Возле городка Фюзешабонь они свернули с автострады. Золотилась густая пшеница, огромными, величиной с большое блюдо, головами кивали подсолнухи, улыбались усыпанные ягодами черешневые сады, кудрявились огороды, тянулись бесконечные теплицы, покрытые пленкой. На околице села побежали навстречу новые каменные дома. Село было богатое. Но тщетно они искали Дом культуры, спрашивали у прохожих.
— Это где-то там, у железной дороги, — неуверенно говорил один.
— Да нет тут никакого Дома культуры! — возражал другой.
— На центральной площади, напротив сельского совета, — наконец услыхали они, а потом и еще точнее:
— Возле трактира.
Едва выйдя из машины, они сразу же увидели Изабеллу Баркань. Ее нельзя было не узнать: те же, что у отца, темные курчавые волосы, карие глаза, выступающий подбородок. Директор Дома культуры мыла крыльцо.
— Я Каталина Андраш. Это моя приятельница доктор Агнеш Чаплар. Это ты написала мне письмо?
— Да. Наконец-то! А я уж и не чаяла, что вы приедете! Проходите, я только руки вымою.
