Плечи Кет поникли, и она опустила голову на руки.
–Я боюсь, Питер.
Марлини наклонился над ней, приподняв подбородок с готовностью выслушать и понять.
–Боюсь, что все будут считать меня слабой, что…. Я боюсь, что если заплачу, то уже не смогу остановится.
–Никто не говорит о твоей слабости. – Мужчина сжал ее ладони в своих и глупо улыбнулся.
–Мой отец всегда говорил, что тот, кто плачет слаб.
Марлини нервно покачал головой, погладив женщину по коленям.
–Кет, при всем уважении к твоему отцу, позволь с ним не согласится. Он говорил, что те, кто плачет – слабаки, а я считаю, что тот, кто не плачет никогда – слаб.
Женщина недоверчиво посмотрела на него несколько секунд и потом, мягко улыбнувшись, кивнула. Для нее, словно, новый мир открылся, она неожиданно для самой себя осознала смысл слов напарника.
–Поговори со мной. – Он посмотрел вперед и завел мотор, дав понять, что дает ей время и не просит о сиюминутной откровенности.
Кетрин опустилась лбом на его плечо, и тяжело выдохнула, почувствовав, как с этим вздохом вылетает и та тяжесть, которая гнетущей мантией лежала на ее плечах уже очень долго.
***
Поздно вечером вся община вышла в пустыню и разожгла большой костер. Люди бросали в огонь сухие ветки, приговаривая что-то тихо и неразборчиво. У костра не было только старейшины. Он стоял у своего шатра и смотрел, как черное суровое небо вдалеке озаряется яркими вспышками молний. До того места, где он находился, доносился только слабый отзвук грома.
К шатру подошел молодой высокий парень в черном тюрбане и черном балахоне.
–Старейшина, Вы звали меня? – Обратился он к пожилому мужчине, от которого доносился пряный пьянящий аромат кальяна.
–Да, Саид. Я прошу отнести эти свитки.
Старик достал из балахона длинную узкую, резную шкатулку и открыл ее. Внутри нее лежал блестящий клинок с кривым лезвием. Позолоченная рукоятка была украшена надписями на иврите и странными символами. А под ней сверток, перевязанный черной лентой. Старейшина взял клинок и вложил в ножны, болтающиеся у него на поясе, а сверток отдал молодому мужчине.
–Конечно, старейшина. Остается все меньше дней, а они не хотят выполнять наши требования. – Сказал тот, с поклоном принимая свиток.
–Ничего, мы не остановимся. Они рано или поздно сдадутся. У них не будет выбора, ведь на кону их собственные жизни. – Заверил его старейшина. – А теперь ступай.
–Да, старейшина. – Молодой человек поклонился и, засунув свиток за пазуху, отошел от шатра.
