Он заглянул в травматологию и увидел вот что: парень из регистратуры – это я – и санитар – это Джорджи, оба явно обдолбанные, стоят, уставившись на пациента, у которого из глаза торчит нож.
– Ну и в чем проблема?
Дежурный врач собрал нас троих в кабинете и сказал:
– Вот как все будет. Нам тут понадобится целая команда. Мне нужен хороший офтальмолог. Лучший офтальмолог. Мне нужен нейрохирург. И очень хороший анестезиолог, найдите мне гения. Я к его голове не притронусь. Я собираюсь просто присмотреть за ним. Я знаю свои возможности. Мы только подготовим его к операции и все, и будем ждать. Санитар!
– Я? – спросил Джорджи. – Мне его подготовить?
– Это больница? Мы в отделении неотложной помощи? Это пациент? Ты санитар?!
Я набрал дежурного диспетчера и велел найти мне офтальмолога, нейрохирурга и анестезиолога.
Джорджи мыл руки и распевал на весь коридор Нила Янга: «Девушка-ковбой в песках, ты за главную в этих местах?»
– Нет, этот парень не в себе, – сказал врач. – Совсем, абсолютно.
– Он делает то, что я говорю, а остальное меня не волнует, – ответила сестра, поедая что-то ложечкой из бумажного стаканчика. – У меня свои проблемы и семья, о которой надо заботиться.
– Ладно, ладно, голову мне не откусите только.
Офтальмолог оказался в отпуске или типа того. Пока дежурный диспетчер искала кого-нибудь его уровня, остальные врачи мчались по ночным улицам к нам на помощь. Я рассматривал анатомические плакаты и жевал таблетки из заначки Джорджи. Одни отдавали мочой, другие обжигали язык, третьи на вкус были как мел. К нам присоединились несколько медсестер и еще два врача, которые занимались пациентом в интенсивной терапии.
У каждого был свой план по извлечению ножа из мозга Терренса Уэбера. Но когда Джорджи вернулся после подготовки пациента к операции – нужно было сбрить бровь, обработать кожу вокруг раны и все такое прочее, – все увидели в его левой руке охотничий нож.
Разговоры мигом оборвались.
– Где, – спросил наконец дежурный врач, – ты это взял?
Больше никто ничего не говорил, довольно долго.
Потом сестра из интенсивной терапии сказала:
– У тебя шнурок развязался.
Джорджи положил нож на историю болезни и нагнулся завязать шнурок.
Оставалось продержаться еще двадцать минут.
– Так как он? – спросил я у Джорджи.
– Кто?
Выяснилось, что Терренс Уэбер прекрасно видит своим единственным глазом и что его моторные функции и рефлексы снова в порядке.
– Все показатели в норме, он отлично себя чувствует, – сказала сестра. – Такое иногда случается.
