— Папа, а может быть, это сам Дейд и вовсе не камень? Как ты думаешь? Случаются такие вещи?
— Да, Рэд, — сказал мужчина, — это вполне возможно. В этом, может быть, если и не вся правда, то хоть часть ее. Хочешь персик?
— Нет, папа, спасибо.
Мужчина вышел на веранду, неся в одной руке тарелку с фруктами, а в другой — маленький столик. Он поставил столик возле женщины и опустил на него тарелку.
— Может, ты предпочитаешь выпить, Суон?
— Я бы с удовольствием напилась.
— Хорошо. Тогда на фрукты мы будем смотреть.
Он пошел назад на кухню, открыл бутылку, наполнил серебряное ведерко льдом из холодильника, достал высокие бокалы, очистил лимон и налил в стеклянный кувшин холодной воды. Вернувшись к жене, он налил ей и себе, и они выпили. Он зажег сигарету, и Суон потянулась за ней. Он дал ей сигарету и зажег другую. Они пили и курили молча. Мужчина сел на перила, не прямо перед женой, а чуть в стороне. В молчании они прислушивались друг к другу, прислушивались к дыханию друг друга, потом наконец женщина произнесла его имя, очень тихо. Она не прошептала, она сказала, но так тихо, как могла бы только Ева Назаренус, и то не сейчас, а год назад, — самая тихая, самая мягкая речь, какую каждый из них когда-либо слыхал.
— Да, Суон?
— Мне страшно.
— Отчего?
— Я до смерти боюсь.
— Не надо.
— Я сама не хочу, но боюсь. Я знаю, какой у тебя характер и какой характер у Дейда, и какого склада человек был твой отец, и каким будет Рэд.
Мужчина соскочил с перил, наполнил свой бокал, потом налил ей, так как знал, что она хочет сказать что-то еще. Он весь как-то внутренне сжался, чувствуя, до чего трудно ей сказать это. Он протянул ей полный бокал и заглянул в глаза. Потом отставил бокалы в сторону, поднял ее из кресла и обнял, не целуя в губы, а просто крепко держа. Он еле подавил в себе ярость, когда услышал ее рыдание. Он отпустил ее, взял свой бокал и сошел по ступенькам вниз.
— В чем дело, Суон?
— О господи, Ивен.
— В чем дело?
— Я хотела бы умереть.
— Почему, Суон?
— Дай мне чуточку выпить, — сказала женщина. — Пожалуйста, дай мне сначала чуточку выпить.
Он взбежал на веранду, схватил бутылку и стал лить из нее виски в свой бокал и, когда наполнил до краев, поднял его и осушил до дна.
— Выпей немного, Суон, — сказал он и наполнил ее наполовину пустой бокал, и она выпила так же, как он.
— Я знаю, что ты за человек.
— Что я за человек, Суон?
Он почти знал теперь, что именно она никак не могла сказать ему. Он бросил кусочки льда в бокал, снова налил виски, снова выпил и — отказался поверить.
