(Лк. 22: 19–23).
Другой довод в пользу причащения Иуды — то, что Христос очень аккуратен в том, что делает, и любой Его жест, любое деяние обязательно несет в себе глубокий смысл. Он ничего не делает просто так. А в сцене умывания ног, когда Петр сначала противится Ему, Иисус говорит: если не умою тебя, не имеешь части со Мною (Ин. 13: 8).
Умывание ног — прообраз исповеди и смывания грехов. Это однозначная подготовка учеников к Причастию, к «имению части с Ним». Два этих действа безусловно связаны. И если Иуда не причащается, то не было бы и смысла в умывании его ног: это не педагогика, это пролог к таинству.
Третий довод — последовательный кенозис Христа, Который не останавливается ни перед чем ради нашего спасения. Он не будет прятать Чашу от предателя, не оградится от него, наоборот — отдаст ему все, чтобы оттащить его от края. Никакое недостоинство не перевесит в Его глазах этой возможности. Кровь и Плоть предаются не за избранных и чистых, а за грешников, но в грешнике Он видит не грех, а драгоценную для Себя душу, которую хочет спасти.
Да и вообще, не было бы тогда смысла в присутствии Иуды на Вечере. Все обличения можно было бы сказать за минувшие два дня, даже тем же порядком, если уж Он не хочет говорить с ним наедине. Не первый же раз за эти дни они собирались за ужином. Зачем брать предателя на ту единственную трапезу, где устанавливается таинство? Какой в этом смысл, если все равно придется выставить его за дверь раньше срока?
Мнение, что Иуда причастился, можно найти у прот. Сергия Булгакова:
«В числе апостолов был и Иуда, и он был зван и допущен до святой трапезы: к какому бы моменту Тайной Вечери мы ни относили причащение Иуды, во всяком случае, в Евангелиях не говорится, чтобы он, присутствуя на Вечери, был отстранен от причащения» >[48].
Мне тоже кажется более логичной версия, что Искариот причастился вместе со всеми.
Было ли это «в суд и осуждение», как традиционно принято говорить и писать теми, кто все-таки считает его причастившимся: мол, приняв недостойно Тело и Кровь Христову, он принял их себе на погибель? Ни в коем случае. Причаститься в суд и осуждение можно лишь тогда, когда на это нет воли Христа, а есть только своя дурная воля и самочинное причащение. И при этом ты ясно понимаешь, ЧТО ешь и пьешь, и дерзаешь принять в себя Христа наряду с грехом.
Но, во-первых, ни Иуда, ни остальные апостолы попросту не понимают до конца смысл творимого таинства — подлинный смысл Одиннадцать осознают позже, а Иуда уже не успеет. Они не знают, что это не просто разделенные с ними хлеб и вино, а подлинное и всецелое соединение со Христом.
