.
Для отстаивания этой точки зрения можно применить и небанальную логику:
«…Иуда не участвовал при совершении таинства Евхаристии. К этому клонятся сообщения Матфея, Марка и Иоанна, причем последний вовсе не говорит об установлении таинства» >[47].
Матфей и Марк ни единым словом не упоминают о присутствии или отсутствии Иуды при установлении Евхаристии. А Иоанн, согласно этой логике, «клонится» к тому, что в таинстве вообще никто не участвовал: таинства попросту не было! Тут Искариот, конечно, попался, возражений нет.
Помимо удивительной логики Лопухина, тут есть и богословская сложность.
Признавая истинность слов Христа о том, что в причастии Он соединяется с человеком, а человек с Ним, нам придется признать, что это касается и Иуды в случае его причащения. При этом в теснейшем соединении чуть позже Искариот находится и с сатаной, а вот такое тройное соседство представлять уже совершенно тошно. Сильно подозреваю, что богословов чуть не в прямом смысле слова тошнило от этой мысли, поэтому и мнение: «Иуда не причащался, этого не может быть, потому что не может быть никогда», было настолько популярно начиная от первых веков и практически возобладало в позднейших толкованиях Писания.
Кроме того, признавая Иуду причастившимся, но погибшим, придется признать, что величайшее из таинств не оказало на него ни малейшего воздействия. А следовательно, допущен к Тайнам он был зря, не было ему от того никакой пользы. И чтобы не допустить такого пренебрежения к Плоти и Крови Христовым, не выставлять Причастие бессмыслицей, толкователи благочестиво считают за лучшее просто убрать Иуду с Вечери раньше установления Евхаристии.
Тем не менее ранняя традиция, и в частности такие ее авторитеты, как Иоанн Златоуст и блаженный Августин, склонна все-таки полагать, что Иуда причастился вместе со всеми. Это нашло свое отражение и в службе Двенадцати Страстных Евангелий: один из упреков Иуде — упрек, что его не вразумило даже то, что он был допущен к Трапезе Господней. Сторонники его причастия основываются на Евангелии от Луки, который одно из обличений предателя ставит сразу после общего причастия:
И, взяв хлеб и благодарив, преломил и подал им, говоря: сие есть Тело Мое, которое за вас предается; сие творите в Мое воспоминание. Также и чашу после вечери, говоря: сия чаша [есть] Новый Завет в Моей Крови, которая за вас проливается. И вот, рука предающего Меня со Мною за столом; впрочем, Сын Человеческий идет по предназначению, но горе тому человеку, которым Он предается. И они начали спрашивать друг друга, кто бы из них был, который это сделает
