. В эпоху Реставрации, как ни в какую другую, в некоторых политических обстоятельствах и в некоторых местах публичные изъявления радости были равносильны провокации. Мы еще увидим и другие примеры такого рода.
Политические столкновения происходили от случая к случаю, зато евангельские слова «нищих всегда имеете с собою» неизменно соответствовали тогдашней реальности. Поэтому устроители всякого праздника, всякого банкета были обязаны помнить о тех, кто не может разделить всеобщее веселье. Обычай требовал, чтобы гости протянули руку помощи бедным и обездоленным. Эта благотворительность могла принимать разные формы, причем выбор их был сам по себе не нейтрален. Так, по поводу банкета на улице Горы Фавор «Конституционная» сообщает, что «устроители поставили в углу кружку для бедных, которую большинство гостей даже не заметили, а сбора пожертвований не проводили, хотя крупные торговцы этого желали. Любовь к порядку, доведенная, пожалуй, до чрезмерных степеней, не позволила комиссарам удовлетворить желание, исполнение которого могло бы произвести в зале легкую сумятицу». Другими словами, в этом конкретном случае судьба бедняков данного округа, которым предназначалась собранная сумма, волновала организаторов меньше, чем успех празднества — основная политическая цель. Впрочем, это касалось и других банкетов, поэтому чаще всего дело происходило следующим образом: устроители с самого начала, в момент открытия подписки, уговаривались либо о том, что отдадут бедным определенную часть собранной суммы (так, например, поступили в Бресте и Морлé летом 1820 года), либо о том, что, если собранная сумма окажется больше, чем требуется на банкет, излишек отойдет бедным. Адресаты этого акта великодушия менялись, а формы распределения подлежали обсуждению: в провинции помощь всегда предназначалась городским беднякам, так что раздавать ее поручали либо кюре, либо муниципальным конторам общественного призрения: в этом случае выбор также был не лишен политических подтекстов[133]. Но излишек средств мог предназначаться для конкретных лиц, таких как люди, отбывающие заключение за долги, «семь особ, пребывающих в весьма плачевном положении, причем почти во всех случаях по причине политического преследования»[134], люди, «отбывающие заключение за политические преступления»[135], или же итальянские, испанские, португальские и южноамериканские беженцы (им помощь была оказана после банкета в «Бургундском винограднике»). Наконец, щедрость участников банкета могла принимать сугубо филантропические формы, разумеется, не утрачивая при этом и политического значения, — например, в Руане в сентябре 1818 года собранная сумма предназначалась для основания или поддержки школы взаимного обучения.
