— Все бы вам про поручиков,— понимающе улыбнулся чекист, на мгновение оскалив редкие желтые зубы.— А поручика за доблесть его наградили чем-то таким, по-нашему, ценным подарком; а за то, что оставил пост, на Кавказ отправили в двадцать четыре часа. Там его чеченцы и ухайдакали, а может, и не чеченцы, свои убрали, потому что знал слишком много, только не исподтишка убрали его, а скорее всего инспирировали дуэль — так бывало в те времена. Петра Первого, настоящего, металлического, из Невы, со дна самого, вытащили; остроумно они придумали: никуда не увозить его, а канатами к воде оттащить да на пару суток в реке и спрятать; с монументов ПЭ снимать они тогда не умели. Говорят, отыскалась артель, болтались без дела по Санкт-Петербургу мужичков два десятка. Каждому по рублю отвалили да по чарке, а тут русский мужик кого хошь куда хошь оттащит, хоть в преисподнюю, а потом, еще за чарку, и вытащит. Императора тоже вытащили, водрузили на место. Операцию в тайне сохранить не сумели, да все как-то на наводнение изловчились списать. Только слухи ходили, будто Нева оттого разлилась, что в нее основатель Санкт-Петербурга прыгнул. Да не верили слухам, тем и живем... Ладно, милые, заболтался я с вами,— по-домашнему просто закруглился чекист,— Мне пора-с.
И исчез наш славный старик точно так, как и предшественники его исчезали, на это они мастера.
А потом была практика: на старом дворянском доме, между третьим и вторым этажом, встали наши красотки-кариатиды; говорят, раздевались и гримировались они охотно, весело перенесли внутривенное вливание отвердителя, приняли крепительное — деликатная подробность, о которой я скажу сухими словами инструкции: «Во избежание несвоевременного позыва к отправлению естественных потребностей (надобностей) коллекторам предписывается принять 50 см>3 сдерживающего мочеиспускание крепителя и такое же количество крепителя, сдерживающего...» Тут, однако, даются латинизированные наименования и химические формулы снадобий, называть которые я не имею права.
Вознеслись наши девы под третий этаж. Мы же, двое мужчин, Лаприндашвили и я, стояли внизу, глазели: наше дело, во-первых, присматриваться, во-вторых, когда операция по подмене первичного монумента, то есть каменного или металлического, объектом подменным будет закончена, собрать у подножия зевак и каким-нибудь способом натолкнуть их на мысль в монумент уставиться зенками и пуститься в беседу о нем или, что предпочтительней, с ним. Мы и начали присматриваться, стоя поодаль.
