— А в чем, собственно, дело, Алекс? С чего вдруг такое беспокойство?
Пришлось объяснить:
— Плохое место, госпожа. Здесь обитает перевертыш, под домом у него гнездо. Так что не будем нарываться на неприятности и испытывать Судьбу.
Пояснение подействовало хорошо, ибо эльфийка так дунула от испоганенного дома на своей Иль-Чаре, что догнать ее удалось только минут через пять. В уже густеющих сумерках мы поставили палатку в петлеобразном изгибе тихой, безымянной речушки. Костяное Поле раскинуло вокруг привольные, травяные просторы: в иных местах растения были столь высоки, что полностью могли скрыть и лошадь, и всадника. Пока я занимался лошадьми, эльфийка управилась с приготовлением ужина, но прежде чем приступить к трапезе, я внимательно осмотрел ее ногу. Дело явно обстояло лучше, синяк, правда, выглядел пострашней, зато опухоль заметно спала. Обмыв и вытерев больную коленку, я вновь намазал ее своим бальзамом и завязал. Заметно смущаясь, эльфиечка неловко поблагодарила.
— Да чего уж там? — удивленно отмахнулся я. — Разве вы бы сами не помогли мне, случись такая нужда?
Ужин прошел при безжизненном свете низко висящей полной луны, с которой старались соперничать россыпи крупных ярких звезд, буквально усеивающих ночное небо. Иногда звезда падала вниз, прочерчивая сине-зеленый след в бездонной черноте, и я тогда знал: нить чьей-то Судьбы безвозвратно оборвалась. Что поделаешь, Госпожа Смерть собирает урожай круглый год. Перед тем, как нырнуть в нутро палатки, Арнувиэль обернулась.
— Жуткое название у той твари, что поселилась под старым домом. Перевертыш — это что-то вроде оборотня?
— Много хуже, госпожа, так называют колдунов Черной Магии, сумевших после смерти перевернуться в гробу три раза. После чего они обретают возможность вылезти из-под земли.
— Откуда же перевертыши черпают такую силу?
— Из злых дел, совершенных при жизни. И чем страшнее деяния, тем больше шансов совершить вожделенное количество переворотов.
— О, Создатель! — эльфийка зябко передернула плечиками. — Страсти-то какие, да еще на ночь. Спать идете, Алекс?
— Ложитесь, госпожа, я здесь подремлю, у входа. Дублон — хороший сторож, но все же сегодня так будет вернее. Волшебных снов, госпожа.
— И вам того же, компаньон.
Положив рядом колчан с луком, я погрузился в то зыбкое состояние между сном и бодрствованием, когда организм умудряется отдыхать, а уши чутко вслушиваются в окружающий мир, который обволокла чернокрылая ночь. Дублон с Иль-Чарой тихонько пофыркивали, глухо ухала сова, охотящаяся на полевок, да пару раз с низким гулом над моей головой пролетал крупный жук-рогач. Вот и все возникшие во тьме звуки, но я-то прекрасно знал, что расслабляться не стоит. Ибо в любой момент, а чаще всего в неподходящий, это кажущееся спокойствие и умиротворение может быть нарушено. Ничейные Земли любят преподносить гадкие сюрпризы.
