Я все еще была жива.
Окву не двинулась и не заговорила, хотя меж нами все еще струились голубые токи. Шли секунды, Окву по-прежнему топталась в дверном проеме, выпуская при каждом дыхании клубы вонючего газа, а я торопливо глотала кусочки рыбы, гадая, не последняя ли в моей жизни это еда. Спустя некоторое время я ухватила последний ломтик рыбы сжатыми запястьями и вновь занялась обедом.
– Знаешь, – сказала я наконец, чтобы заполнить молчание, – в моей деревне есть люди, что несколько поколений живут на краю озера. – Я взглянула на медузу. Никакой реакции. – Они знают все о тамошних рыбах, – продолжала я, – есть рыбы, которых в озере очень много, и они ловят их и коптят, как вот эту. С той только разницей, что мой народ может приготовить их так, что в них не будет костей. Они умеют вынимать их.
Я вновь вытащила застрявшую меж зубов кость.
– Они изучили рыб. Они разработали математический подход. Они знают, где расположена какая кость, независимо от возраста, размера или пола рыбы. А потом они взрезают рыбу и вынимают из нее все кости, не повредив остальные ткани. Это очень вкусно!
Я отставила оставшиеся от рыбы кости.
– Эта тоже была вкусной.
Я заколебалась, а затем все-таки сказала:
– Спасибо.
Окву не пошевелилась, продолжая нервно вдыхать и выдыхать газ. Я встала и пошла в тот угол, где стоял поднос. Я нагнулась и отпила воды из кружки. Все это придало мне сил и бодрости. Когда она заговорила, я даже сумела подпрыгнуть.
– Как бы мне хотелось просто убить тебя.
Я помолчала.
– Как всегда говорит моя мать, нам много чего хочется, – сказала я, касаясь языком последнего кусочка рыбы, застрявшего у меня в зубах.
– Ты не похожа на людей-студентов Оозма Уни, – сказала она, – ты темнее цветом, и ты… – она выдула огромный султан газа, и я с трудом удержалась, чтобы не сморщить нос, – у тебя есть окуоко.
Незнакомое слово заставило меня нахмуриться.
– Что такое окуоко?
И вот тогда она пошевелилась впервые с момента моего пробуждения. Ее длинные щупальца игриво переплелись, и у меня вырвался смешок прежде, чем я успела спохватиться. Она выпустила одно за другим несколько облачков газа и издала низкий трубный звук. Это заставило меня рассмеяться еще сильнее.
– Ты имеешь в виду мои волосы? – спросила я, тряхнув толстыми косичками.
– Да, окуоко, – сказала она.
– Окуоко, – согласилась я. Мне понравилось, как это звучит. – Как получилось, что я слышу непонятное слово?
– Не знаю, – ответила она, – я тоже слышу тебя так, словно ты говоришь на моем языке. Когда ты говоришь
