Это ему понравилось ещё больше, знать, что я была о нём настолько высокого мнения, пусть оно и могло оказаться весьма ошибочным.
— Спасибо вам за ваши слова, фрау Фридманн. И не волнуйтесь, я заставлю этого выродка заплатить за все те несчастья, что он вам принёс. Я не люблю видеть вас такой. Хочу, чтобы вы снова выглядели счастливой и улыбались, как раньше.
— Обещаю вам, герр группенфюрер, что после его похорон я буду более чем счастлива.
Он снова замолчал, разглядывая меня своими тёмно-карими глазами, и наконец произнёс:
— Вы же знаете, что мне не безразлично ваше состояние?
— Да, герр группенфюрер.
— Вы всегда можете прийти ко мне, чего бы вам не потребовалось. В любое время.
— Спасибо, герр группенфюрер.
Он посмотрел на меня ещё какое-то время, как если бы ожидая, чтобы я сказала что-то ещё, но я молчала. Он вздохнул и отпустил мою руку, которую держал всё это время.
— Отвезти вас на вокзал?
— Я могу поймать такси. Не хочу вас обременять.
— Вы никогда меня не обременяете, фрау Фридманн. Я вас отвезу и подожду, пока вы не сядете на поезд.
Он так и сделал, и не ушёл с платформы, пока я не помахала ему из окна удаляющегося поезда. А когда я отвернулась от окна и заняла своё место, я вдруг почувствовала себя по-странному виноватой, как будто сделала что-то очень плохое.
Берлин, январь 1942-го
Рабочий день в Главном Имперском Управлении Безопасности подходил к концу, и я вот уже какое-то время нервно ерзала на стуле. Я только что закончила печатать расшифровку сообщений, которыми я обменивалась с британской базой. Несколько дней назад наше гестапо накрыло одного из англичан, работавших радистом в Берлине, и после того, как тот отказался с ними сотрудничать или раскрыть хоть какую-то информацию, шеф гестапо Мюллер велел двум особо безжалостным агентам заставить радиста передумать. Бедняга скончался на следующее утро от полученных увечий, но прежде всё же рассказал своим мучителям, где находилась книга с кодами, которые он использовал для кодирования своих сообщений. Моим новым заданием было продолжать поддерживать контакт с английской базой, притворившись их погибшим агентом, и заставить их сбросить «груз» — несколько парашютистов, которые должны были присоединиться к сети союзного сопротивления, там, где гестапо легко бы смогло их перехватить.
Однако, мысли мои были заняты совсем другим. Сегодня мне нужно было заполучить ежедневник Гейдриха как я и обещала группенфюреру Кальтенбруннеру, и это было сегодня или никогда. На прошлой неделе мне удалось разузнать, где его адъютант хранил этот самый ежедневник, и теперь всё, что мне было нужно, так это две минуты одной в его приёмной. С этой целью я старательно собирала всю корреспонденцию за день вместе с моими расшифровками, пока на моём столе не образовалась целая куча бумаг. Барбара, моя коллега, с радостью передала мне свои бумаги, когда я невзначай спросила её об этом, потому как она безумно боялась Гейдриха и терпеть не могла ходить к нему в приёмную.
