Мы не будем угнетать себя ещё и этой проблемой, полагая для дальнейших рассуждений достаточным тот факт, что наши способности анализа положения не позволяют нам ответить на этот вопрос. Итак, осознание явленного события даёт нам только непосредственное опознание его в качестве впервые предъявленного или, напротив, уже прежде бывшего. Но тут нас подстерегает первый парадокс. Ведь если для нас актуально определить его как впервые происшедшее, то мы должны решить проблему опознания явленного как явленного впервые. Но ведь при этом исключается возможность опознать его в эксклюзивности. Если мы, всё-таки, опознали его в эксклюзивной чтойности, то мы, притязая на опознание именно его, должны свидетельствовать о тождественности с чем-то, что доставляет нам основание для такой убеждённости. То есть, опознанному, даже и абсолютно новому событию, должен предшествовать образец.
Проще всего утверждаемое может быть проиллюстрировано на примерах фундаментальных событий и сущих. Например, нескончаемая борьба человечества за окончательность и исчерпываемость решения сакраментальной проблемы существования Бога, Сознания, «Я»… Этот пример удобен тем, что предполагаемое совлечение атрибутики с Бога полностью невозможно для человека, его можно, если можно, «опознать» только непосредственно При этом позиция атеиста нисколько не предпочтительна. Утверждая, что Бога нет, он невольно усиливает своё утверждение, полагая разумеющимся, что его никогда не было. Но тогда возникает проблема понимания того, о чём имеет место дискуссия. Ведь для утверждения или отрицания чего-либо необходимо иметь определённость в представлении о нём. Но поскольку Бога никогда не было, то и вопрос о его несуществовании не может быть утверждаем. Итак, необходимы иные пути для опознания Бога в существовании или нет. Возникает иллюзия, что утверждение Его существования оправдывается непосредственным свидетельством опытного созерцателя. Но и это не так. При любой степени глубины созерцания нет никакой гарантии, что созерцается нечто причастное Богу. Для этого тоже необходим образец.
И я утверждаю, что всё положенное в пределы такого недоумения есть одно и то же. Это и есть Бог… Бог интеллектуалов, преодолевших устойчивую антиномию разума, который немотиированным предпочтением выбрал или веру в Бога, или его отрицание. Но положение такого интеллектуала незавидно. Его сознание балансирует на грани между тем, что нажито большим опытом изощрённой интеллектуальной работы ума как для утверждения в себе интенсивного религиозного энтузиазма, так и для утверждения безграничного скепсиса в отношении перспектив приближения именно к Богу.
