Поскольку же конкретность фиксируемого сознанием сущего не отражается в констатации существования, о которой идёт речь выше, то сущее свидетельствует о себе в сознании в отсутствие спецификации, фактически свидетельствуя лишь о причастности бытию.
Итак, мы получили перспективу решения принципиального вопроса «схватывания» анонимного сущего, следствием чего намереваемся сделать сакраментальный шаг по извлечению сущего из недр того, в чём что бы то ни было позиционирует себя НИКАК. Последний предварительныйй шаг в подготовке извлечения сущего заключается в осмыслении того, что условие примордиальности ситуации сообщает принципиальную неизбежность принятию версии о равно-предпочтительности сущих. Из этого следует факт снятия препятствий для манифестации любого сущего по прецеденту, уже прежде бывшему. Тут мы можем добавить и то соображение, что всякое усмотрение эксклюзивной явленности опознаваемого сущего возможно только в модусе уже прежде осуществлявшегося. Поле примордиальных предпосылок освобождает нас от решения этого вопроса, поскольку он возникает теперь именно в ситуации, когда нет неясности в констатации чтойности эксклюзивного сущего, но ещё сохраняется несвобода от необходимости учёта границ, налагаемых на осмысление ситуации в условиях, когда уже есть ограничительные дефиниции, возникающие при снижении парадигмы осуществления сущих.
Итак, всякое сущее возникает потому, что уже был прецедент, и потому, что в условиях примордиальности сохраняется модус тождественности сущих, не лишённых ещё априорной неразличительности вполне.
Здесь мы коснёмся вопроса, кажущегося на первый взгляд бессмысленным. Как может какое-либо событие не быть повторением уже бывшего прежде? Можно представить все события условно распределёнными на два класса. Первые, это те, которые мы осознаём в явлености нам через атрибутивность. Мы опознаём их по признакам. При этом мы можем и не заблуждаться в том, что созерцаемые нами их признаки не полностью презентуют это событие. Но мы не можем отказаться от версии, что достаточно глубокое погружение в мыслимую совокупность этих признаков предъявит нам именно «это» событие, даже и при условии неполноты совокупности наблюдаемых нами признаков. В сущности, они есть только одно из достаточных облачений для опознания события или сущего. Уже на такой стадии закрадывается сомнение в адекватности метода познания сущности созерцаемого явления. Мы только с некоторой неуверенностью в своей правоте можем принять версию, что созерцаемое явление имеет место впервые или, наоборот, не в первый раз. Но параллельно тому, что мы сейчас пытаемся осмыслить, имеет место затруднение иного порядка. Представим себе, что мы, предположительно впервые, происшедшее событие созерцаем как таковое, совлёкши с него облачение из атрибутов в предположении, что в нашем осознании они принципиально недостаточны для определения события в его эксклюзивности. Но мы не можем знать, существует ли вообще возможность столь пристального рассмотрения явления сквозь его признаки-атрибуты, или оно как таковое может опознаваться только в своей сущности.
