И в этом усматривается некоторая устойчивая тенденция. Нами утверждается представление об ограниченности нормативных представлений о природе самого принципа организации знания человека о фундаментальных онтологических проблемах. В самом познании человеком их присутствует традиционная трудность в реализации знания наиболее полным и истинным образом. И уже необходимость решения этой задачи налагает на исследователя порой непосильные требования к свершению такой работы. Но подобный труд как минимум даёт возможность формировать внутренне оправданную аргументацию. То есть, в этом случае всегда есть под рукой априори заданный «законный» критерий истинности аргументации. Разумеется, в качестве такового выступает в первую очередь «рыцарь без страха и упрёка» — классическая логика. И даже если исследователь осознанно не пользуется ею, то весь ход его мыслей подчинён такой логике уже на уровне порождения утверждений, природа которых спекулятивна. Даже в самых смелых решениях исследователь остаётся на незримых и иногда неосознаваемых позициях неукоснительного поддержания в себе нормативной логической парадигмы. Его спекулятивный импульс, конечно же, ограничивается априорным вкусом и прихотливостью его интуиций. Но даже и они подчинены неосознанному оправданию в логической нормативности.
Таково традиционно положение вещей в контексте неизменной единственной логической парадигмы, которая не только формообразует фактуру доказательного материала, но и осуществляет свой диктат в пространстве действия самой спекулятивной мысли.
Разумеется, и прежде делались попытки освободиться от такого диктата за счёт внесения в корпус логического знания новых априорных посылок (иногда и достаточно экстравагантных), но их спекулятивные основания всегда были обусловлены привычным стереотипом мышления, а вторжение в структуру аргументаций лишь имитировало новизну доказательной базы.
Идея, заключённая в книге, не предполагает возможности принципиального изменения логосной фактуры доказательности в условиях замкнутости в данной проблематике лишь только на наличной логической (логосной) основе. Для получения дополнительного творческого импульса в решении данной проблемы необходим выход в открытость новых метафизических перспектив.
В привычном представлении о судьбах сущих присутствует неизбежная инерционность мира их бытия. Если мы покинем пространство логической обусловленности их существования, то мы тем самым не избавимся от устойчивости восприятия их в принципиальной ограниченности их свободы. В отказе от непосредственности выявления логической обусловленности мы не потеряем ощущения их связанности миром необходимости. Это ощущение неизбежно претворяется в представлении сущих в подчинённости их некоторой инерциальности в реализации формата существования. Существенной предпосылкой для этого является привязанность сущего к времени и пространству. Вещь не только лишена возможности быть свободной от привязанности к конкретному месту в конкретный момент времени, но и её местоположение в иные моменты времени обусловлено каждым текущим моментом. И это только одно измерение принципиально присущей всякой вещи несвободы. Вся её история подчинена тотальной инерционности, царящей в мире её существования. И возникает первый вопрос. Вопрос о том, существует ли в мире нераскрытый потенциал для хотя бы частичного освобождения сущего от действия императивности законов этого мира.
