— Все веселитесь тут, да? — на мостик поднимается командир с термосом, и от него недолго пахнет теплом, и туман в недоумении клубится поодаль, боится подступить поближе, но недолго. — На, тебе боцман чай вот передал.
— На румбе триста, — докладывает старпом, — видимость — ноль, слышимость — ноль, следуем в полигон по приборам. А сам-то где он?
— Боцман? Пописать побежал.
— И через вас чай передал?
— Ну видишь же. А минер где у тебя? Бежит впереди корабля с факелом?
— Рулит, тащ командир, боцман же… того.
— А, ну давай я ему чай отнесу. Где-то у меня в кармане второй стакан был.
Командир спускается к минеру, вручает ему стакан с чаем: «За хорошую службу и чтоб не говорил потом, что я тебя не поощряю!», присаживается рядом на откидное сиденье:
— А чего у тебя форточки закрыты?
Открывает форточку, и в нее тут же лезет туман, и было ничего не видно, а стало ничего не видно — и туман. Закрывает.
— Ну-ка, дай-ка попробую, больно вкусно пьешь! Не, не могу такой пить — от сахара губы слипаются. Серега, а сколько нам до полигона пилить?
— Часа три так точно. Ускориться бы…
— Да куда ты тут ускоришься?
— Да я так, высказываю пожелания во Вселенную.
— Чем-то ты ей насолил, видать.
— Вселенной-то? А чем я ей только не солил! Сами же знаете.
— Ладно, я — вниз, если что, сразу зови! О, а дай подудеть хоть: зря лез, что ли!
Командир поднимается на мостик.
— Взрослые люди, — бурчит минер, — хуи по колено, а все лишь бы подудеть куда.
— Чего говоришь? — не слышит его командир.
— Все правильно, говорю! Безопасность — она превыше всего!
И снова два басовитых, низких и два визгливых, высоких. И слушают, не отзовется ли кто. Нет — тишина.
— Может, вам бутербродов передать с боцманом? — кричит командир уже из люка.
— Да! — кричит минер.
— Нет! — кричит старпом. — Вы лучше нам боцмана с боцманом передайте!
Скоро выходит и боцман, поднимается на мостик: он переодел тулуп и, только поднявшись наверх, чувствует себе еще довольно комфортно. Оглядывается. Туман вроде немного редеет, и уже видно, где сзади кончается рубка (или он просто знает, где она кончается, и дорисовывает ее контуры в тумане сам), но носа и хвоста по-прежнему не видать.
— Думал, у вас тут хоть видимость получше.
— Ага. Мы же офицеры — у нас все получше, чем у вас, мичманов, да?
— Нет. А где мой термос-то? Пойду минеру бутерброд передам.
— А мне?
— Что?
— Бутерброд.
— А вам командир не передавал — только минеру. Плохо себя вели, да, Сей Саныч?
— Мостик, БИПу!
