Запрещено для детей. Пятый номер | страница 12
Мы уже подлизались к медикам,
Наши старые фотографии
Узнаваемы и мертвы.
Мы оставим наш город брокерам,
Журналистам и караокерам,
Нашу дембельскую романтику,
Наши тельники и клеша.
Наше суперсудостроение,
Наша лагерная экзотика
Превратились в воспоминания
И не ценятся ни шиша.
И наш город, нами оставленный,
Заскрипит на ветру, закачается,
Ветер дунет в открытые форточки
И разгонит пыль по углам.
Всё когда-нибудь начинается,
Всё когда-нибудь и кончается.
Мы оставим наш город новеньким,
Пусть им будет лучше, чем нам.
10
с утра по двору бегала курица
без головы
Потапыч отрубил ей голову
но она ему не поверила
Потапыч считала она
мужик добрый и покладистый
не мог он так с ней поступить
в конце концов
она же его любила
подходила к нему вся такая
кококо кококо
а Потапыч знай
подсыпал ей корму
говорил
чё дура
нагуливай нагуливай жир
Дура это он имя такое ей дал
думала курица
хорошее имя
короткое и запоминающееся
а про нагуливай думала
что замуж её возьмёт
он же вон какой
большой и сильный
и жена ему нужна
такая же
не всё же с грубым петухом Васькой
яйца рожать
а потом пришла какая-то тётка
ткнула в Дуру
и сказала Потапычу
её
а что её и куда
она не успела понять
ну что поделаешь дура
кричал Потапыч
гоняясь за безголовой курицей
по двору
11
Это была ядерная зима. Черепахи исчезли, слоны стали ростом с детей, Всех китов я теперь знаю по именам. Их четыре, они плавают чёрт-те где. И
мой мир больше не стоит ни на чем. Он то ли парит, то ли банально повис. А время бурлит, оно сквозь меня течет
И где-то за поворотом с грохотом падает вниз. Э
то была ядерная зима. Щек и Хорив по-хозяйски обходят мой мир кругом. «Сколько уж раз строили, твою мать!..»
Лыбедь уходит от них на соседний холм, Р
асплетает косы, кормит китов с руки, Чекинится, ложится в траву (откуда трава зимой?)
И наблюдает, как самый маленький кит
Подставляет спину под мир неуютный мой. И
мир, обретает опору, основу, смысл, Координаты в пространстве, легенду, душу. И я оживаю до следующей зимы. Теперь ты придёшь — тут снова есть, что разрушить.
Мясник из Макондо. Угадай Графомана
Многие девушки от окололитературы пишут стихотворения от мужского лица. У некоторых это даже неплохо получается. Но, пожалуй, только у нашей героини получилось выпустить в свет книгу, половина которой посвящена «мужской лирике», во всем известном издательстве, тиражом 7000 экземпляров. Точнее, переиздать, но это детали.
Итак, что же собой, по мнению автора, представляет «мужская лирика»? Каков ее лирический герой? О чем это все вообще? Будем разбираться.
