» [108].
Фактически вместо сюжетной логики, представленной цепочкой событий, детерминирующих друг друга, динамика произведения большой формы выражена последовательностью эпизодов, часто никак между собой не связанных – ни тематически, ни логически (например, соотнесенных между собой по контрасту, по степени неожиданности или непредсказуемости, выхваченных из разных событийных рядов и сюжетных линий). Подобная внесюжетная, чисто композиционная динамика произведения большой формы во многом продиктована занимательностью или панорамностью обзора событийного поля. При этом точка зрения обозревателя или нарратора никак не фиксируется, а ее движение относительно объектов отображения или возможных реципиентов изложения – во многом произвольна. Все это в той или иной степени заложено в основании большой формы. «Онтологический статус всякого ассамбляжа <…> состоит в его уникальности, сингулярности, исторической контингентности и индивидуальности» [109], – подытоживает свои наблюдения М. Деланда.
Отсюда черпает свои истоки и принцип сериальности как основание дискретности большой формы. Между отдельными сериями содержания произведения большой формы нередко наблюдается смысловой «скачок», «разрыв», «отчуждение». Парадоксальным образом подобные «швы» содержания – посреди событийного «потока» – не только не разрушают цельности произведения большой формы, но способствуют неожиданной интеграции далеких частей и «пластов» содержания, «вненаходимых» событийным и внесобытийным рядам, которые оказываются связанными (даже «сшитыми» на «живую нитку») обозревателем или нарратором (им может быть и сценарист, режиссер) без каких-либо дополнительных условий. Это семантическая «сборка» целостного произведения, демонстрируемая реципиентам с предельной наглядностью. Смысловые множества (ассамбляжи), принадлежащие различным сериям содержания, сходятся в новых ассамбляжах, «собранных» на иных объединяющих условиях, нежели прежние множества.
«Автономия целостностей относительно их частей, – замечает М. Деланда, – гарантируется тем фактом, что они могут оказывать причинное воздействие на эти части – как ограничивая, так и наделяя их возможностями, – а также тем фактом, что они могут взаимодействовать между собой образом, несводимым к их частям, то есть так, что объяснение взаимодействия, включающее детали составных частей, будет излишним» [110].Так, например, взаимодействие разных сюжетных линий произведения большой формы, как правило, осуществляется без апелляции к отдельным ситуациям, характерам, мотивам поведения, идеям персонажей (как это обычно происходит в масштабах произведений малой формы). В то же время «сборка» сюжетной ткани осуществляется и без ссылок на общие исторические обстоятельства, объединяющие персонажей произведения откуда-то «сверху»
