Большой формат: экранная культура в эпоху трансмедийности. Часть 1 | страница 146
«Двенадцать стульев» (1971), реж. Леонид Гайдай
Кроме того, режиссер постоянно использует экран в качестве доски, на которой написаны разные тексты: то это название эпизода, то имена действующих в нем лиц, то сообщение, о чем думает в этот момент персонаж. Прием внутреннего монолога известен кинематографу с давних пор. Его разработал еще Эйзенштейн в своих планах экранизации романа Т. Драйзера. Но такого многословия, такой красочной избыточности речи, которая и характеризует героя, и воссоздает авторский замысел, в дотелевизионную пору кинематограф не мог себе позволить. Вернее, это не позволяли ему позволить зрители, которые всегда предпочитали смотреть, а не слушать экран.
В качестве примера поистине новаторских работ, оставшихся, практически, незамеченными историками кино и телевидения, могу назвать две ленты Павла Резникова «Скучная история» (1968) и «Плотницкие рассказы» (1973). Снятые по произведениям А. Чехова и В. Белова с великим актером Борисом Бабочкиными в главных ролях, они впечатляют той глубиной проникновения во внутренний мир человека, с которой прежде справлялась разве что литература.
Мы слышим (и внимательно слушаем!) нескончаемый поток мыслей и чувств, проносящихся в сознании и душе человека. В одном случае это маститый профессор дореволюционной России, в другом обычный работяга-плотник, – мы испытываем эстетическое наслаждение от процесса проникновения в глубины личности. То, что для кинематографа становилось результатом сложных образных построений, что требовало изощренных творческих поисков гениального художника (снова вспоминаю Эйзенштейна), на телеэкране, рассчитанном на неспешное домашнее «потребление» художественного продукта, становится чем-то похожим на заурядность.
Я напомнил о некоторых художниках и их произведениях, которые дали впечатляющий толчок к развитию телевидением собственных эстетических потенций. Их было немало, к сожалению, большинство их поисков, проходивших на той стадии истории телевидения, когда еще не было видеозаписи, кануло в Лету. Поэтому здесь я ограничусь соображениями общего плана, которые обозначат второе обстоятельство, ставшее причиной неожиданного взлета телевизионного творчества в нашей стране.
Не открою никакой Америки, сказав, что и тут свою роль сыграла конкуренция трех ведомств, которые занимались и продолжают заниматься в стране созданием произведений традиционных и новых зрелищных жанров, не только спектаклей и фильмов, но и разного рода концертов, гала-представлений, шоу-программ и всего того, что прежде мы привыкли называть искусством эстрады.
