— Садитесь, — коротко ответил Глемба и обратился к своему гостю: — Товарищ купил дом тут, в селе. А вообще-то он живет в Пеште.
Эти слова можно было истолковать как намерение представить меня, поэтому я подошел к худощавому человеку и протянул ему руку. Оба мы пробормотали свои имена, но мне от этого ничуть не стало яснее, с кем меня свел случай; впрочем, в тот момент мне это и не казалось важным. Я обрадовался, что Глемба принял меня, и тотчас пустился в объяснения:
— Решился потревожить вас, господин Глемба…
— Вы что, очень торопитесь? — прервал он меня.
— Н-нет, — растерянно хихикнул я, косясь на гостя.
— Тогда сидите спокойно.
Я подчинился приказу, сложил на коленях руки и откинулся на спинку стула: ни дать ни взять пай-мальчик.
Незнакомец, который сидел закинув ногу на ногу, выпрямился:
— Ну что же, обсуждайте свои дела. А мне пора…
Но Глемба и на него окрысился:
— И ты сиди не трепыхайся! — Тем временем он успел поставить передо мной стакан и налить всем троим. — Вечно вы спешите, — ворчливо продолжал он. — Никак не уразумеете, что времени у нас больше всего.
Незнакомец снова скрестил свои длинные ноги и рассмеялся тонким нервным смешком.
— Как раз времени-то у нас меньше всего, дядюшка Янош…
— Сколько пожелаешь, столько у тебя и будет, — изрек Глемба. — Да, собственно, что значит время? — спросил он, тщательно закупоривая бутыль с вином. — Время, — он медленно обвел нас взглядом, — есть сама бесконечность.
— Но нам из этой бесконечности отмерено ровно столько, сколько умещается между рождением и смертью, — возразил гость.
— Неправда! — Глемба затряс головой. — Время располагается не только по горизонтали, от колыбели до гроба, но и по вертикали, от глубины до высот. От зачатков сознания до самых вершин разума. И если человек разумный, он может возвести себе из времени хоть целые Гималаи.
Говорил он внушительно, неторопливо, как бы пробуя на вкус и смакуя каждое слово. Морщины на его лбу сдвинулись кверху, точно шлагбаум, давая знать, что путь мыслям открыт. Время от времени он умолкал, словно раздумывая, дать ли волю вкусным фразам или еще пообсасывать их про себя, в собственное свое удовольствие.
Чтобы придать веса своим словам, он в такт постукивал ладонью по столу.
— Не умеете вы обращаться со временем, вот в чем ваша беда! Вечно плачетесь: времени в обрез, времени не хватает — и сами же у себя урываете время вместо того, чтобы урывать его для себя!.. — Он сделал движение, словно хотел ухватить какой-то невидимый предмет. — Стоит только протянуть руку, и греби справа и слева хоть полный карман. А можно выкроить себе и целую дорожку времени, и шагай потом по ней. Дойдешь до конца — подстилай новую.
