— Ладно, ладно, — пошел я на попятный, — припишем к прежнему долгу.
Я попытался решительно отклонить его руку, когда он вознамерился снова налить мне, но он сделал по-своему.
— Ну что за человек такой? — ворчал он. — Во всем норовит перечить! Или вы этим душу отводите?
Я тупо ухмыльнулся и смирился со своей участью. Пришлось признать, что как ни старайся, а Глембе не угодишь. Я опрокинул еще несколько стаканчиков, и последним, что осталось у меня в памяти, был момент, когда я чмокнул господина Глембу в лоб.
9
Проснулся я с ощущением, будто вместо головы у меня — большой колокол, по которому ритмично ударяют молотком.
Колокол и в самом деле звонил, созывая верующих к воскресной утренней службе.
— Я уж думала, тебя вообще не добудиться, — проворчала жена.
Сладко потянувшись, я протер глаза и принялся массировать затылок.
— Видать, крепкое вино у Глембы, — тихонько пробормотал я.
— И в корчме тоже, — отрезала жена.
— Не был я ни в какой корчме, — удивленно возразил я.
— Был, был, дружочек. И посулил крестьянам раздел земли.
— Что-о?!
— Посулил крестьянам разделить между ними кооперативную землю.
— Боже праведный!.. И как реагировали на это люди?
— Говорят, что со смеху покатывались. Не было в деревне своего шута, а теперь вот завелся.
Жена под видом уборки вымещала зло на всем, что подворачивалось под руку, даже раскладушка подо мною и та ходила ходуном.
— Пора вставать! С минуты на минуту явятся пастор с пасторшей, а в доме все как после бомбежки.
— С какой это стати они заявятся?
— Ты же сам их пригласил!
— Пусть лучше не приходят, — в изнеможении простонал я. — Ступай отговори их, выдумай какой-нибудь предлог.
— Поздно спохватился! Пасторша только что заглядывала, чтобы предупредить — они не задержатся… Слава богу, я хоть от нее узнала о предстоящем визите.
На табуретке валялся какой-то бумажный пакетик; жена схватила его, потом опять швырнула на табуретку.
— Не забудь прихватить с собой, если уж наобещал.
— Кому я наобещал?
— Ты же сам сказал: Глембе.
— А что я ему обещал?
— Откуда мне знать? — жена раздраженно всплеснула руками.
Расстроенный, потянулся я к пакету, в котором оказалось еще несколько пустых пакетиков.
— Что за чертовщина!
Я потряс пакетиками, в ответ на что сынишка, который, навалившись животом на стол, разглядывал какой-то иллюстрированный журнал, расхохотался. Я перевел на него взгляд, увидел, что он язвительно и нагло ухмыляется, и это меня возмутило до глубины души.
— А ты чего тут околачиваешься? — накинулся я на него. — Шел бы на свежий воздух, чем в духотище торчать!
