— Ох, если б я был Ракетов… — вдруг сказал он, мечтательно и печально. — Если б я был Ракетов — все было бы в полном порядке.
— Ракетов? Какой еще Ракетов?
— Герой моего романа. Забыли? Я ж вам рассказывал. Даже читал кусочки. Ну, помните? Человек, которому все удавалось, который имел все, даже больше, чем надо, и который в конце концов от всего отказался.
— А-а, помню, — равнодушно кивнула Надежда.
— Если б я был Ракетов — я легко добился бы вашей любви! Нет, нет, я не стал бы ничего добиваться — вы сами пришли бы ко мне, прибежали бы, приползли… целовали бы пыль с моих башмаков!
— Фу, Ракитин, вы как мальчишка… Что за фантазии?
— Не мешайте, дайте сказать, — он посмотрел на нее, осмелев ненадолго, и чуть ли не с восторгом продолжал: — Да, да! Не смейтесь, не кривите пухлые губки… Вы плакали бы, рыдали, выпрашивая мою любовь, — и я бы не отказал, нет… я был бы весьма снисходителен… Я дал бы вам кратковременное счастье, подарил бы недолгий сезон, медовый месяц… месяц — не более!., и после этого — отказался от вас! Вот уж когда бы вы поняли тяжесть утраты! Сейчас вам, конечно, плевать на меня, а вот если бы… если бы…
— Если бы — что? — прищурилась Надежда.
— Не знаю… — и он устало махнул рукой. — Простите меня.
— Бы, бы, бы, — зачем-то сказала она и высунула язык.
15.40–18.05
После обеда Раков вернулся в горздрав. В три часа было совещание у Драшкина. В три тридцать пришел врач-лаборант из санэпидстанции — пожилой мужчина с красным лицом и желтушными глазами, — он принес письменную жалобу на своего главного врача.
Раков слушал молча, изредка кивал и делал краткие пометки на листе бумаги. Так, так. Славные дела творятся в санэпидстанции — грубые нарушения финансовой дисциплины, очковтирательство, чуть ли не взятки… если, конечно, этот желтоглазый не врет. Да нет, не похоже. То есть, похоже на правду. И не стал бы он врать — рискованно… ведь знает, что каждое слово его будет тщательно проверено. Говорит обстоятельно, монотонно, нудно, выкладывает документальные доказательства, перечисляет многочисленные факты. Неприятный тип. Борец за правду. Интересно — почему все борцы за правду обычно вызывают у окружающих антипатию?.. А вот если взять какого-нибудь там симпатягу, «любимца публики», рубаху-парня — так ведь обязательно окажется мошенник… Почему?!.. Впрочем… впрочем, к делу это не относится.
— А к Драшкину вы обращались? — перебил Раков посетителя.
— Что вы!.. Разве можно к нему с этим вопросом? — изумился эпидемиолог. — Тут нужен объективный судья. А Драшкин… ведь он — дядя…
