Деревнин велел ему поймать извозчика. Этого народу в Москве было столько, что Стенька диву давался – неужто все они каждый день сыты бывают, и с лошадьми вместе? Вдвоем они сели в сани и покатили к Белянину.
Сторож у ворот был предупрежден. Их сразу, без расспросов, впустили на двор и повели наверх.
Дом у купца был знатный, о четырех ярусах. Имел купец не просто горницы, а особо – крестовую палату, столовую палату, свою опочивальню и для жены опочивальню, чтобы в пост и в указанные правилом дни спать раздельно, не смущая друг дружку.
Он встретил подьячего уже в самом доме, поклонился, как дорогому гостю. Поклонился и Деревнин – с достоинством. Стенька же едва лбом в пол не бухнул – до того соблазнительные запахи шли снизу, из поварни.
– Бью челом, да солью, да третьей – любовью! – как положено гостеприимному хозяину, сказал Белянин. – Кушанье поспело, добро пожаловать к нашему столу.
В углу столовой палаты стоял дорогой рукомой с тазом, персидской работы, мальчик в чистой рубахе полил на руки и поднес длинное полотенце.
Стол накрыт был знатно, а всего-то навсего для троих – самого хозяина и Деревнина со Стенькой.
– Анисовой? – спросил хозяин. – Березовую?
– Что? – удивился Деревнин.
– Вишневую? Гвоздичную? Дынную? – продолжал предлагать водки Белянин.
– Да ты этак всю азбуку переберешь! – обрадовался подьячий. – Березовая-то на чем? На бересте, поди?
– На почках.
Решили выпить полынной – вкус к еде разбудить. И тут же дверь открылась, вошла дородная, красивая хозяйка с подносом, на котором стояли три серебряные рюмки.
Купец, видать, все у себя дома завел на княжеский лад – и жена его, премного довольная тем, что ведет себя не хуже иной боярыни, а одета, может, и получше, поднесла водки сперва мужу, потом Деревнину, а напоследок, явно недоумевая, и Стеньке.
Деревнин в грязь лицом не ударил – поклонясь хозяйке и выпив, поцеловал ее в серединку накрашенных губ, почти их не касаясь.
Стенька же ограничился поклоном.
Хозяйка ушла, Лукьян Романович прочитал молитву, и мужчины сели за стол.
Их уже ждала первая перемена – окорок ветчинный со студнем, капуста квашеная, щучья и осетриная икра, грибы едва ль не всех известных Стеньке видов. Там же была коврига хорошего хлеба, из ржаной муки, куда добавлено ячменной. Хозяин отрезал каждому по широкому, в палец, ломтю – тем водку и закусили.
Мальчик принес горячее – заказанную Деревниным калью, а для купца со Стенькой – куричью кашу с ветчиной.
