Собрав камни и поставив цветы в воду, мы с папашей уселись у окна каждый за своим станком.
— Я сделаю браслет из вот этих трех рубинов, — рассуждал отец, выкладывая камни на белой ткани. — Добавлю еще мелких жемчужин на отделку и возьму, пожалуй, вот эти гранаты. Они хорошо попадают в цвет.
— Угу, — согласилась с ним я, даже не поглядев, что он там понапридумывал.
Мысли мои были заняты новой работой — статуэткой, которая должна была полностью повторить облик зеленоглазого эльфа. Опал и золото — то, что надо. А очертания будущей поделки я уже набросала прямо на столешнице углем. Прошла уже неделя после той встречи, которую я никак не могла позабыть, а мне казалось — еще вчера я видела златовласого красавца, и еще вчера он держал меня за шкирку, как бродячего щенка. Конечно же, он какой-то важный эльфийский господин. Решил немного приударить за девицами — поэтому и сбежал от слуг. Эльфы — они ведь такие. У них только любови и поцелуи на уме.
Я вздохнула, посмотрев на розы, а потом в окно, где видны были крыши домов и стены графского замка. Там живут красавицы Белладонна и Розалинда, повергающие в трепет одним лишь взглядом. Я видела их один раз — издали, когда смогла устроиться вместе с Пышем на дереве возле площади.
Тогда мы просидели на дереве с полуночи, потому что утром там все ветки были бы заняты, а сквозь толпу гному и уличному мальчишке все равно не протолкнуться. Еще заберут в кутузку, как нарушителей спокойствия.
Но даже издали дочери покойного графа поразили меня.
Леди Белладонна и правда была бела, как белая роза — с белокурыми локонами, белолицая, с огромными синими глазами, наряженная в белые одежды она была светла и воздушна. Мечта, дуновение ветра, белый цветок в росистых каплях — вот кем она была. Но и леди Розалинда ничуть ей не уступала, хотя ее красота была иной — темно-каштановые волосы, золотистая кожа, черные глаза под разлетом темных бровей, яркий румянец и губы — словно кусочек алого бархата. Она была яркой, очень яркой, и в ней не было ни капельки мягкости ее сестры, лишь задор и огонь.
Посмотрев на прекрасных сестер, я создала лучшую свою работу — те самые броши в виде цветов, которые купил эльф.
— Эрм, ты работай, а не в окно глазей, — пожурил меня папаша, и я вернулась с небес на землю.
То есть — за стол, к ножам для резки и к шлифовальным камням.
Дверной колокольчик зазвенел, и папаша сорвался с места, побежав встречать клиента. Вернулся он через четверть часа, красный и взволнованный, держа над головой письмо, на котором серебрилась новенькая печать.
