За Дивеевом — большим базарным селом, места начались глухоманные, все лесом да лесом.
У мельницы, что стояла при Темниковской дороге близ села Кременки, остановились воды испить: лица давно испарина пробила, во рту сушь.
Мельник узнал Филарета: бывал у него монашек, когда ходил в Арзамас. Сошел с крыльца своего дома, просил гостевать. Иоанн, оглядывая мельницу, добротные дворовые постройки, поластил хозяину душу:
— Мельник шумом богат…
— Шумит меленка…
Присели на лавочку у сеней дома — Онисим радовался людям, скучал по ним на своем отшибе.
— Не в Санаксарский ли путь держите, братия?
— Думаем с тобой соседиться, — отозвался Филарет. — Пришли вот показаться боровине. Это постриженник Арзамасского Введенского… Ты, дядя Онисим, скажи нам о местах здешних, я-то наслышан, а вот брат мой слушать охоч. Ему тут все в новину.
Мельник упер руки в колени засаленных холщовых портов.
— Вам старины здешние в интерес… Везут ко мне хлебушко на помол, везут и были-небыли. Там, на горе, гнездовал татарский князь Бахмет. Построил город Сараклыч, по нашенски-то, толмач сказывал — Золотая сабля… Долгонько здешним улусом правили татарские ханы, русов в полон приводили, мордву утесняли. Но и века не минуло, как кануло тут ханство после Куликовского побоища, когда князь московский Дмитрий разбил Мамая. Бежал из своего улуса правитель Бехан и запустел Сараклыч, разбежалась остатняя татаровя. С той поры у мордвы это место прозывается Старое городище…
— Сторонних насельников не помнишь?
Онисим ждал этого вопрошения.
— Видно, много было загублено в Сараклыче православных, видно, вопиет это место о молитве. То и тянет сюда монахов. Феодосий — это уж и я помню, тут спасался. Он пришед из Нове-града, с Волги… Этот Феодосий одинова разу видел в ноши, как небо раскрылось тут над горой и падал с горних высот свет необыкновенный. Сказывал еще монах, что из земельной тверди не единожды гул некий исходил, слышался как бы колокольный звон… Признавался Феодосий о некоем смотрении Божьем. То знамения были, дескать, месту сему уготована большая слава.
— А где теперь обретается Феодосий?
— Будто бы ушел в Предтечев монастырь, в Пензу. Братия тамошняя слезно просила быть у них игуменом… Постойте-ка… Герасим из Краснослободского монастыря тут зачинал житие, да тоже и ево завернули к себе чернецы. Лет пять назад… Сказывал мне, что и ему тож знамения открывались…
— Оле,[14] Господи! — Иоанна поразил рассказ мельника, он тут же присмирел, стал задумчив.
