».
Здесь я рискну заглянуть в запредельные области метафизики, прикрывшись авторитетом Даниила Андреева, который ввёл понятие метаистории, — она сопровождает обычную земную историю и очень часто предшествует ей. Рождение гения начинается на небесах, когда человеческий дух заключает с Богом контракт на выполнение определённой исторической задачи. Но чтобы «нижеподписавшийся» не забыл о своём контракте, его сопровождает по жизни гений, в своё время хорошо описанный Сократом. Жизнь того, кому дан гений, никогда не бывает лёгкой, хотя он знает минуты блаженства, недоступные обычному человеку. Но если отмеченный Богом человек изменит контракту, гений отступит от него. Чем это заканчивается, могут объяснить глаза врубелевских демонов.
Булгаков не отступил и не сдался. Он не нарушил контракта, и гений не покинул его. Если бы писатель в 1919 году уехал за границу, а не в Москву, не было бы гениального автора «Мастера и Маргариты», зато мог бы состояться какой-нибудь дублёр Алексея Толстого. Таковы метафизические корни вырвавшейся у Булгакова в разговоре со Сталиным фразы: «Русский писатель не может жить вне Родины». Только не нужно цепляться за слова, Рахманинов жил вторую половину жизни за границей и оставался гением, потому что Родина никогда не покидала его душу. Булгаков говорил о своём случае.
Русская классическая литература развивалась под импульсом «пятого», Божественного и высших слоёв «четвёртого» — тонкого измерений. Павел Флоренский называет искусство «оплотневшими снами». Душа во сне поднимается из мира дольнего в мир горний, чтобы, напитавшись Божественными красотами, запечатлеть их потом кистью или пером. Мир горний полон несказанной красоты, лишь отблески её может принять мир дольний.
Но даже эти осколки красоты небесной встречают ожесточённое сопротивление — мир дольний очень часто не хочет принимать дары мира горнего. Однако непонимание и непризнание, как правило, только усиливают творческие порывы художника. В истории искусства немало тому свидетельств — французский импрессионизм, например. Советская идеология, отрезавшая тонкие миры от плотной действительности, своими железными тисками буквально выдавила Булгакова вверх, ко Христу. Сегодняшние «демократические» СМИ, особенно телевидение, буквально выдавливают искусство вниз, в адские области, в сущности, объединяют мир плотный с миром тонким. Но сколько же на этом пути обломков! Борясь с «проклятым прошлым», мы уже в годы «либерального» владычества потеряли больше, чем в годы репрессий и даже в годы Великой Отечественной.
